— После того, как все будет кончено, этот вход придется заложить, — сказала Имоджин.
— Разумеется, — ответил он, но в его голосе прозвучала скрытая насмешка, породившая в ее душе смутную тревогу.
— Пожалуй, я смогу командовать этой вечеринкой, — ухмыльнулся сэр Реналд и потянулся за пергаментом.
— Нет.
Даже Имоджин заметила, какое странное напряжение прозвучало в одном коротеньком слове, но ей не было дела до таких тонкостей. Она хотела только одного: вернуть свой дом.
Мужчины оставили ее одну. Следовало дождаться темноты, прежде чем начинать атаку. Снова всем раздали эль и холодное мясо, не обошли при этом и Имоджин, но в остальном никому не было до нее дела. Да и кому она теперь нужна? Имоджин уже сто раз пожалела о том, что выдала семейную тайну. Но что она могла сделать?
Она прилегла на траву, чтобы дать отдых затекшим от неподвижности мышцам. Потом приподнялась, оглядела свои ноги и с грустью убедилась, что они по-прежнему не выдержат ее веса. Когда же наконец она сможет ходить?
Фицроджер услышал, как она вздыхает и возится в кустах, и подошел к ней.
— Пытаешься удрать? Или решила совершить подвиг и освободить замок в одиночку?
За эти слова Имоджин возненавидела его еще сильнее — пожалуй, даже сильнее, чем Уорбрика.
— Господи, ну что вы за человек! — раздраженно воскликнула она.
— Глупый вопрос. Я просто человек.
— И я должна вам верить? — Она покачала головой.
— Ты же все равно не обойдешься без защитника! — язвительно заметил он. — Если я скажу «да», ты поверишь?
В вечерних сумерках черты его лица немного смягчились, а фигура больше не казалась угрожающей.
— Да, — огорошила она их обоих своим ответом.
Он резко выпрямился и отошел в сторону.
Через несколько минут он вернулся и накинул ей на плечи теплый шерстяной плащ.
— Спи, если хочешь. Ночь будет долгой.
Он уже отошел на несколько шагов, когда Имоджин окликнула его:
— Лорд Фицроджер, могу я на вас положиться?
— И да, и нет, леди Имоджин, — донесся его голос, приглушенный туманом. — И да, и нет.
Это был честный ответ. Но он только усугубил ее смятение.
В лагерь вернулись последние разведчики. Она не слышала ни слова из их докладов, но, судя по оживленным приготовлениям к бою, решила, что все их предположения оправдались.
Она смотрела, как Фицроджер снял латы и как к нему подошел де Лайл и о чем-то заговорил. Она могла поклясться, что мужчины ожесточенно спорят. Из-за нее?
Затем де Лайл тоже снял латы, а Фицроджер надел стальной нагрудник. Изменились планы?
