— Да.
— Тогда вы должны рассказать мне все, что знаете об этом ходе.
Это прозвучало вполне убедительно, но Имоджин внушали с детства, что тайный ход — это также тайный выход, а раскрытая тайна не представляет никакой ценности.
— Вы обещали, что возьмете меня с собой в Кэррисфорд, — напомнила она.
— Теперь это не представляется мне целесообразным.
Имоджин и сама с превеликой охотой осталась бы в этой кровати, где о ней будут заботиться вышколенные служанки, но долг превыше всего.
— Я могла бы ехать верхом, — проговорила она.
Она сжалась в ожидании грубого отказа. До сих пор никому и в голову не приходило позволить Цветку Запада подвергнуть себя опасностям военного похода или хотя бы малейшим неудобствам. И частенько это выводило ее из себя.
Но Фицроджер только коротко кивнул.
— Это не так просто устроить, но если вы настаиваете, я что-нибудь придумаю. Большой отряд не сможет скакать во весь опор, и мы будем ехать достаточно медленно.
— Вот и договорились, — оживилась Имоджин. — Все, что вам нужно будет знать, я расскажу, когда это понадобится.
— Когда же это понадобится? — эхом отозвался Фицроджер. Он снова покрутил на пальце золотое кольцо, а потом неслышно поднялся и в два шага оказался возле кровати. — Вы ведь сами сказали, что мы с вами союзники, или это не так, леди Имоджин?
Она испуганно отшатнулась, вжавшись в подушки, и молча кивнула, чувствуя, как пересохло во рту.
— Для союзников дело чести помогать друг другу в трудный момент. — Он поставил ногу на край кровати и навис над Имоджин, опираясь локтем на колено. — Всегда и во всем.
Имоджин вспомнила, что сначала он не показался ей таким уж большим или страшным. Как глупо она ошибалась!
— Вы умеете читать и писать? — спросил он.
— Да, — с трудом выдавила она, едва узнавая собственный голос.
— Вам принесут пергамент, перо и чернила. Нарисуйте план замка и перечислите все сведения, какие припомните. Все до единого. — Имоджин покорно слушала его, как будто проглотила язык. — Завтра мы выступаем на Кэррисфорд, Рыжик. Если ты утаишь хотя бы одну мелочь, я с тебя три шкуры спущу. А если попытаешься предать меня, — удавлю собственными руками!
Она знала, что так и будет. Ей до смерти хотелось спрятаться от него под кроватью, но она дерзко ответила на его взгляд, задрав подбородок как можно выше.
— Стало быть, ты наконец-то поверил, что я та, за кого себя выдаю? — У нее слегка дрожал голос, но она могла гордиться хотя бы тем, что нашла достаточно язвительный ответ.
