Он снова перечитал письмо, хотя в этом не было ни малейшего смысла, включил кондиционер у себя в спальне, но сразу же вышел в кухню за льдом, отнес лед в гостиную и там тоже включил кондиционер, а потом приготовил себе выпить. Все это он делал медленно, с усилием, словно испортившийся автомат. Потом сел, поставив рядом с собой стакан, и долго к нему не прикасался.
Неужели все зашло так далеко? - подумал он. Ему всегда казалось, что в глубине души она просто посмеивается над всеми его упреками, придирками. Может быть, благодаря её неизменной жизнерадостности он воображал, что Люси не слишком огорчается из-за его бессмысленных нападок. Когда он перед отъездом распалился не на шутку, она сказала:" - Ты чертовски эгоистичное животное, правда?" - и тихо рассмеялась. Но ему хотелось под занавес ужалить побольней. И вот что из этого вышло.
Мне следовало оставить все, как есть, подумал Джеймс, сомкнув длинные пальцы вокруг стакана. Он был высоким, крепким мужчиной с немного плоским лицом, резко выделявшимися скулами и глубоко посаженными глазами. Почти на пятнадцать лет он был старше женщины с темно-рыжими волосами, у которой цвет глаз менялся от орехового к зеленому в зависимости от того, как падал свет; женщины, оставившей его потому, что все разладилось.
Это я разладился, - спокойно подумал Джеймс. Когда в голове постоянно вертится какая-то навязчивая мысль, постепенно привыкаешь к ней, хоть она и в корне неверна. И со временем она становится все более настойчивой, и настойчивость растет пропорционально времени. Теперь, когда исправить уже ничего нельзя, он хорошо понимал, чего хотел: чтобы она оставила работу, которой наслаждалась; бросила ремесло, которое ей удавалось и которым гордилась. Просить её об этом было бессмысленно и нечестно, и именно поэтому он находил столько причин, чтобы просить, и надоедал ей своими уговорами. Она была слишком легкой и жизнерадостной для его неловких, грубых рук и грубых доводов. И в конце концов ускользнула.
Последней ночью, ночью перед поездкой на Западное побережье, он не был настойчивей обычного... А может, и был. Он очень устал, оставалось ещё утрясти сотни вопросов.
Ему не хотелось лететь на Западное побережье, и вообще куда бы то ни было - без нее. Он сказал :" - Плюнь на всю эту чепуху, и поехали со мной", а она улыбнулась и покачала головой, так что волосы рассыпались по плечам. "- Ты же знаешь, что я не могу, милый. Ты должен понимать, что я не могу".
