– Начинаем дебаты, – объявил старейшина.
Утгод обернулся к толпе и, неожиданно, увидев сотни, направленных на него, глаз, смутился.
– Наша деревня… Наша деревня очень грязная. Не нужно гадить на дорожки.
– А куда? – прозвучал ехидный вопрос.
Утгот смешался. Он тоже не знал куда, если не как всегда. Но тут же нашелся:
– Я предлагаю… предлагаю на каждом углу поставить мужика с лопатой. Как только… тут он лопату и подставит.
– О! – раздался восхищенный возглас. И тут же Утгот почувствовал, что растет. Он мило раскланялся и уступил место сопернику.
– А я, а я, – воскликнул Ольнерт, закрывая в ужасе глаза и бледнея от собственной щедрости, – я подарю каждому жителю деревни шелковую ленточку на шею. Ее можно будет завязывать бантиком. Любого цвета, какой только пожелаете.
– О! – восторженно взвыла толпа. И Ольнерт стал даже чуть повыше Утгота.
– Нет, нет, – вы не поняли, закричал испуганный Утгот, – я сделаю больше, я посажу плодовые деревья прямо вокруг ваших жилищ. Вы не будете больше страдать от голода и ходить так далеко за завтраком, обедом и ужином. Все будет прямо здесь.
– Ах! – вздохнула толпа.
Ольнерт взглянул снизу вверх в ненавистное синее лицо соперника и открыл было рот, но тут понял, что не знает, чего бы такого еще пообещать. В это время маленький советник, жавшийся у его ног, ущипнул кандидата за палец и что-то быстро прошептал.
– А он, – рявкнул Ольнерт, – он, Утгот, обещал оборвать уши всей общине хильдеже. Я ваш представитель слезно умоляю – уважать меня, а не его. Он уже только что на ваших глазах пнул хильдеже. Разве такое прощается? – на лице кандидата появилась слеза и голос дрогнул. – Не забудем, не простим.
– Не забудем, не простим! – вскричали все хильдеже и так сразу зауважали своего представителя, что он стал ростом с дом.
Утгот печально взирал на это достижение и мысленно уже прощался с должностью, когда вдруг и его осенило.
– А он, – когтистый синий палец уткнулся в соперника, – только и будет продвигать своих хильдеже, в то время, как флюмарги и когнаги будут прозябать в холоде и голоде.
Ольнерта облили презрением, и он уменьшился до размеров обычного тигра. Утгот же, напротив, стал, как дом.
– Ты все врешь, все врешь, – возмутился Ольнерт. – Я вождь для всех, а не только для хильдеже. Я убью тебя!
Через секунду соперники молотили друг друга лапами, царапали когтями, кусали и жевали по мере всех своих убывающих сил. И превратились в малюсеньких эшре, которые быстро смешались с толпой, которая бросилась их разнимать.
