– Да-да, – прошептал он, стараясь привести в порядок свои мысли. – Святые Дары опоздали… Это не главное. Главное прочитать «Pater…» и все остальные необходимые молитвы.
И он торопливо взялся за «Pater» переставляя местами и глотая слова. Это была странная молитва, слово губы святого отца лишь говорили по привычке, а душа и разум его молчали, ибо были заняты совсем другими мыслями.
В какой-то миг ему вдруг показалось, что веки покойницы дрогнули, приоткрыв тусклую полоску глазного яблока. Он пошатнулся от ужаса и ухватился за постель, чтобы не упасть, слабеющие колени отказывались выдерживать вес его тела. Изо всех сил вцепившись в матрац, он с ужасом увидел, как на правую его руку опускается желтая и холодная рука покойницы. Адель Тома приподнялась на смертном одре, устремив белесые глаза на святого отца.
– Аббат Муре, – ее губы с трудом разомкнулись, преодолевая мертвенное оцепенение.
Серж отпрянул от постели, но покойница крепко удерживала его за руку, а вторая ее рука цепко впилась в его плечо, и он даже сквозь ткань сутаны ощутил ее холод и окоченение. Госпожа Тома склонила к нему восковое лицо, приблизившись к уху, и дыша воздухом могилы, продолжила:
– Аббат Муре. Мне велено предупредить тебя. Близится твой смертный час, но до сих пор ты не покаялся за свой грех.
– Нет у меня грехов, – Вскричал аббат. – Не было, не знаю, не помню…
– Тогда вспомни Параду…
– Я давно уже отмолил его, – выдохнул Аббат, – И бог простил меня.
– Бог, может, и простил. Я не прощаю. Ты пытался отмолить грех прелюбодеяния, а не грех убийства, – просипела покойница. – Но ты не смог из двух грехов определить тот, который был настоящим. Поэтому вся твоя жизнь оказалась лишь цепью грехов. Ты грешил в каждом покаянии, в каждой молитве… А теперь – время пришло. Время пришло! Время пришло!
– Кто ты? – прошептал он.
– Младшая сестра той, которая умерла.
– Она была сиротой и не имела сестер. Ты лжешь!
– Мертвые не лгут. Мы все сестры. Покайся – время пришло!
Аббату удалось, наконец, вырваться из холодных пальцев покойницы и он отлетел к стене, больно ударившись локтем.
– На помощь! – закричал он.
Мальчик-служка, который все это время стоял в темном углу, не спуская глаз с покойницы, подбежал к нему:
– Вы ушиблись, господин аббат? Что случилось? Вы читали молитву и вдруг упали? Э, да у вас жар!
С помощью мальчика, аббат поднялся на ноги и снова взглянул на госпожу Тома, которая лежала все в той же позе, в какой он застал ее, переступив порог этой комнаты.
