Забрав отсюда все личные документы, они, похоже, все о ней знают: где ее найти, где она бывает — Лион, Париж, — место работы, откуда она родом, где может спрятаться… Им все известно.
Выследить ее и найти становится просто детской игрой. А убить — упражнением в стиле.
Сделай Анна шаг из больницы, и она мертва.
Камиль не может сообщить дивизионному комиссару Мишар о том, что был в этой квартире. Иначе придется признаваться, что он близко знает Анну и лгал с самого начала. Вчера были лишь сомнения. Сегодня они обернутся недоверием. Оправдаться перед вышестоящими инстанциями не удастся. Можно вызвать сюда экспертов из научно-технического отдела, но, учитывая, какие ребята здесь поработали, можно поспорить, что полицейские ничего не найдут, никакого следа, ничего.
Как бы то ни было, Камиль вошел в квартиру, не имея на руках судебного поручения, разрешения. Он вошел, потому что сумел раздобыть ключ, потому что Анна попросила его принести ей страховой полис. Соседка может дать показания, что он регулярно посещал квартиру в течение длительного времени…
Сумма лжи начинает угрожающе разрастаться. Но не это самое страшное.
Камиль хочет, чтобы Анна выжила. А помочь ей в этом никак не может.
7 часов 20 минут
— Меня невозможно побеспокоить.
Если кто-то, с кем вы работаете, в семь утра отвечает вам таким образом, будьте уверены: этот человек социально опасен. Особенно если это дивизионный комиссар.
Камиль докладывает.
— Где ваш отчет? — обрывает его Мишар.
— Пишу…
— Ну и?..
Камиль начинает все сначала, подыскивает слова, старается показать себя профессионалом. Свидетель госпитализирован, и есть вероятность, что налетчик приходил в больницу, поднимался в палату и пытался уничтожить свидетеля.
— Подождите-ка, майор, я не понимаю. — Она переигрывает, тормозя на каждом слове, будто ее мозг столкнулся с непреодолимым препятствием. — Этот свидетель, мадам Форести, она…
— Форестье.
— Как вам будет угодно. Она говорит, что не видела, чтобы кто-то входил к ней в палату, так? — Времени на ответ она Камилю не оставляет, это не вопрос. — Зато медицинская сестра кого-то видела, но она не уверена. И что? Прежде всего «кто-то» — это кто? И если даже это налетчик, то приходил он или не приходил?
Здесь можно даже не выражать сожалений. Ле Ган на ее месте отреагировал бы точно так же. С тех пор как Камиль попросил отдать ему это дело, все пошло по неверному пути.
— Я вам говорю, — настаивает Камиль, — что он приходил! Медсестра видела ружье.
