Несмотря на всю свою нервозность, Камиль спокойно держит на руле руки. У него в машине все команды на передней панели: да и какое может быть иное решение, если ноги болтаются в нескольких сантиметрах от пола, а руки слишком короткие? А в машинах, оборудованных для инвалидов, нужно быть внимательным, куда ставишь пальцы, — один неуместный жест, и ты в пролете. Тем более что ко всем своим недостаткам Камиль еще и плохо управляется с руками, если только в них нет карандаша.
Он паркуется, проходит через больничную стоянку, повторяя про себя то, что должен сказать врачу, — это одна из тех хитроумных фраз, что вы оттачиваете в течение целых пятнадцати минут и тут же забываете, когда начинаете говорить. Сегодня утром в приемном отделении было полно народу, и он поднялся прямо в палату к Анне. На сей раз он останавливается у регистратуры, столешница оказывается на уровне его глаз (высота один метр пять сантиметров, в таких делах Камиль редко ошибается — ну, на сантиметр-два). Он обходит помещение и решительно толкает небольшую боковую дверь, на которой безапелляционно значится «Вход воспрещен».
— Вы читать умеете? — слышит он женский визг.
Камиль протягивает свое полицейское удостоверение:
— А вы?
Женщина тут же замолкает, и ее палец застывает в воздухе.
— Отлично!
Оценила. Кожа у женщины темная, грудь плоская, костлявые плечи и очень живые глаза: лет этому тощему медицинскому работнику около сорока. Она, судя по всему, с Антильских островов. На бедже значится «Офелия». Ничего более уродливого, чем ее блузка с жабо, невозможно себе представить. На ней большие голливудские очки в белой оправе «бабочка», и от нее чудовищно несет табаком. Теперь она гостеприимно поводит рукой, приглашая Камиля подождать, пока она не ответит на телефонный звонок. Быстро заканчивает разговор, вешает трубку, оборачивается к Верховену и не может отвести от него восхищенного взгляда:
— Вы чертовски маленького роста! Я хочу сказать, для полицейского… Есть ли какие-то ограничения по росту, чтобы поступить в полицию?
Камилю не по вкусу такие вопросы, но они смешные, и он улыбается.
— У меня льготы, — произносит он.
— Блат, понимаю!
Через пять минут благожелательность уже переходит в бесцеремонность. Полиция не полиция, они уже хлопают друг друга по плечу.
Камиль быстро переходит к делу и спрашивает, кто из врачей занимается Анной Форестье.
— Сейчас вы сможете поговорить только с интерном, дежурящим на этаже.
