Мотылёк | страница 7
– Да чёрт с ним!
– Ах, что вы! Теперь уж Бог знает, что выйдет. Я умираю от ужаса. Но может это случай, что такая шапка. Прикажите повернуть направо.
– Направо, извозчик!
Снег скрипел под полозьями. Узкая прямая улица была пустынна, ставни везде заперты. Звёзды мигали в тёмном небе. Морозный воздух, казалось, заснул.
Мотылёк притих.
– Едва ли он подумает, что это я, если я с вами. Вы совсем чужой. Я даже фамилии не знаю вашей…
– Ракович.
– Ну, а я своей не скажу. Я рассказала вам свой секрет, и теперь уж неловко говорить фамилию.
– Как хотите.
– Ах, однако, эта история!.. – прошептал Мотылёк, тихонько хохоча и кутаясь в ротонду.
Ракович ответил сочувственным смехом.
«Премилое происшествие!» – думал он.
– Посмотрите – отстал?
Ракович обернулся.
– Нет, едет.
Она прижалась к нему, и голосом, в котором послышалось отчаяние, произнесла:
– Значит – он! Что же мне делать?
– Повернём налево.
Лошадь мелкой рысцой побежала по набережной белой от снега реки. Фонари потухли. Вдали виднелся чёрный скелет моста. Деревья недвижно стояли, как привидения, седые и косматые.
– Едет, всё-таки?
– Едет.
– Ну, он!.. Ах, Боже мой!..
– Повернём опять направо!
Странное, почти радостное чувство между тем росло в груди Раковича. Близость Мотылька заставляла его кровь обращаться быстрее, и какая-то сладкая надежда начала подобно зарнице проблескивать в его уме.
– Тебе не холодно, милый Мотылёк?
– Зябнут колени…
– Дай, я укутаю тебя лучше.
Санки переехали через мост и очутились в аристократической части города. Здесь дремали красивые деревянные дома, двухэтажные или с мезонинами и массивными колоннами. Стройные тополи выше крыш подымали свои белые метёлки. Прямо темнелся в сумраке зимней ночи силуэт церкви со стрельчатыми окнами и пирамидальными куполами. За церковью обозначалась спокойная масса городского сада.
– Едет?
– Бедный Мотылёк, как мне тебя жалко! Едет, негодяй!
– Что мне делать? Это уж не смешно.
Ракович дружески сжал ей руку. Вскоре дружеское чувство стало сильнее, и он сжал ей талию.
– К Остапенкам ни в каком случае нельзя? – спросил он.
– Ни за что! Ни за что! Будет ясно!
– Извозчик, рубль на водку – повороти налево и лети стрелой!
Они помчались. Он стал понемногу отставать, но не терял их из виду, и его чёрная остроконечная шапка вырезывалась вдали в белом сумраке улицы.
Миновав семинарию с её крепостными стенами, санки юркнули в кривой переулок и через пять минут очутились возле дома, где жил Ракович.
– Вставай, Мотылёк! – торопливо произнёс молодой человек.