Улыбаясь, Ракович подошёл к одной даме, которую узнал по родимому пятнышку на прекрасном белом плече, и завязал разговор.
Дама бойко отражала его вопросы, но, наконец, созналась, что она – она.
– Каким образом, Этелька, ты здесь?
– Ах, отстань!.. Чем я хуже других?
– Этелька! Все эти барыни и барышни – сама святость! И если б они узнали, что ты здесь, они разорвали бы тебя на части…
– Молчи!
Кадриль кончилась. Начался вальс, Ракович стал кружиться с Этелькой. Но, посадив Этельку и побежав для неё за мороженым, он потерял её. Несколько минут он напрасно толкался по залу.
Его остановила «ночь» в красных лентах и тихо сказала:
– Кого ищешь? Меня?
Молодой человек вздрогнул и пристально посмотрел в глаза, сверкавшие из прорезов бархатной маски.
– M-me Кар…
– Потише!
Он предложил ей руку, и они пошли по залу.
– Муж здесь?
– Здесь. Но он не знает моего домино.
– Ты сердита на меня?
– А ты влюблён в Вареньку? – с упрёком произнесла она.
Он покраснел и сделал большие весёлые глаза.
– И не думал!
– Лжёшь. Я видела у фотографа её портрет. Тайно снималась для тебя… Видишь, я всё знаю!
– Знаешь. Но прошу тебя – секрет… Об этом никто не должен знать. Право, я ещё только предположение сделал… А от предположения до предложения…
– Да за тебя не отдадут!
– Не отдадут, сам возьму.
Она засмеялась.
– Ну, а со мной как ты поступишь?
– Как всегда. Поцелую, при случае.
– Так являйся завтра утром, когда муж в палате… В одиннадцать часов.
– Буду, буду…
Он блеснул счастливыми глазами и нежно сжал руку молодой женщине.
Музыка гремела, и пары всё кружились.
Дон Кихот пускался по временам вприсядку под звуки польки.
Благодаря пёстрым костюмам дам, зал, казалось, был полон георгин, роз, пионов, и чудилось, что какой-то тёплый гармоничный ветер колеблет розовые, голубые, палевые и тёмно-красные лепестки этих крупных цветов, превращаясь иногда в вихрь и смешивая их в разноцветный колоссальный букет.
В глубине зала лёгкий оранжевый туман окутал собою люстры: было пыльно.
Под хорами, откуда неслись звуки скрипок, кларнета и контрабаса, толпились мужчины в чёрном. Там же, впереди, сидели незамаскированные дамы и мамаши юных домино.
Ракович расстался с m-me Карасёвой, когда началась новая кадриль, и опять пустился в поиски за Этелькой.
Но Этельки всё не было. Должно быть, она уехала, найдя другого кавалера.
Он скучал, танцы не развлекли его. M-me Карасёва два раза подходила к нему, и два раза они толковали о завтрашнем утре. Наконец, он стал избегать её.
