Рожденная бураном тварь опять переменилась. Новое калейдоскопическое костяное чудо наглядно доказывало, что рисунки, в которые складываются кости, всегда разные, как не может быть двух одинаковых снежинок.
Я уже ожидал, что вылетит не одна панель, а все, вместе с центральным крестом и рамой, вместе со штукатуркой и замазкой, которые их удерживали, а следом за мусором в школу полезет эта тварь.
И очень жалел, что при мне нет сотни галлонов расплавленного дегтя, злобного косоглазого хорька или хотя бы тостера.
Но внезапно тварь отлипла от окна, более не выглядела калейдоскопом из костей. Я думал, она чуть подалась назад, чтобы с разбега вышибить окно, но атака не началась. Дитя бурана превратилось в расплывчатое пятно, едва различимое сквозь корочку льда на стекле.
А мгновением позже пятно это полностью растворилось в буране. Никто и ничто не затеняло окно, сквозь все панели я видел только безжизненный серый фон, как на экране телевизора, не подключенного к антенне.
И на стекле осталась трещина.
Полагаю, к этому моменту я уже знал, каково зайцу ощущать биение собственного сердца, которое словно существует само по себе и стучит о ребра, когда перед ним возникает койот и скалит зубы с несмываемыми пятнами, оставленными кровью съеденных за многие годы жертв.
Никаких пронзительных звуков снаружи не доносилось. Только буйствовал бьющийся о стены, окна, дверь ветер.
Даже у того, кто привык к встречам со сверхъестественным, реакция на такое невероятное событие двоякая: удивление и сомнение. С одной стороны, перспектива повторения вызывает страх, с другой — хочется вновь увидеть и понять, что же это такое.
Меня так и тянуло отпереть и открыть дверь. Желание это я подавил, не сдвинулся с места, не поднял руку, стоял, обхватив себя руками, будто боялся, что развалюсь, и глубоко дышал, пока не прибыла сестра Клер-Мари и не сказала, что я должен снять лыжные ботинки.
Глядя в окно, пытаясь понять, что же такое я все-таки видел, молчаливо хваля себя за то, что сохранил чистыми трусы, я и не заметил, как в приемную вошла сестра Клер-Мари. Она обогнула меня, стоящего столбом, прошла между мной и окном, белая и молчаливая, словно вращающаяся по орбите луна.
В рясе, с розовым лицом, носом-пуговкой, очень уж большими передними зубами, ей не хватало только пары длинных пушистых ушей, чтобы назваться кроликом и пойти на костюмированную вечеринку.
— Дитя, ты выглядишь так, словно только что увидел призрака.
