Ручка на круглом люке начала крутиться. Воин услышал, как что-то скребется по металлу.
«Дайте мне вернуться к праху, — подумал он. — Дайте мне уйти на дно и исчезнуть. Пусть это станет моей судьбой, — но в разуме у него раздался еще один голос, отчетливый и циничный. — Но ты упорно продолжаешь цепляться за жизнь. Разве тебе не любопытно, почему?»
Ручка еще вращалась. Люк начал открываться, скрежеща на несмазанных петлях. Его руки оставались неподвижными, вокруг него бурлили посаженные на цепь бури эфирной энергии, лишь ждущие момента, когда их спустят.
— Ты тот, кого зовут Хоркос? — голос принадлежал женщине и доносился из щели в потрескавшейся маске, покрытой красным лаком. Ариман молчал, наблюдая за тем, как в отсек через люк вошла фигура. Она была высокой и двигалась с плавной грацией, которая напоминала ему пару кронциркулей, чертящих дуги на пергаменте. Ее тело скрывала рваная черная мантия с капюшоном, которая волочилась за ней по палубе. Выходящие у нее из спины механодендриты отпустили внешнюю ручку люка и втянулись обратно, словно змеи с металлической чешуей. На месте глаз у женщины оказалась светящаяся зеленая аугметика.
— Меня отправил твой повелитель, — сказала она, и от Аримана не укрылась горечь в ее словах. Он не двигался. Тело и форма не сковывали тех, кто познал таинства варпа или существ, им порожденным. — Он послал за тобой.
Женщина шагнула ближе, и тогда воин понял, что она не носила маску — растрескавшийся красный лак и был ее лицом. Еще он увидел у нее на шее железный ошейник. По его поверхности бежали неровные руны, чьи очертания размывались подсохшей в углублениях кровью. Это был рабский ошейник, застегнутый у нее на шее, пока был раскаленным. Руны явно были делом рук Марота, грубыми проводниками боли и обуздания. Ариман коснулся женщины своим разумом, ощутив резкие линии вживленной логики и кипящий под ними гнев.
— Меня отправили за тобой, — сказала она. В ее словах чувствовался вызов. Она не склонится так легко перед Терзанием. В ее голосе присутствовала властность, из-за которой Ариману померещилось презрение в ее искусственном взгляде. Но она не была техножрицей Марса, это он мог сказать с первого взгляда. Женщина была кем-то еще, очередным изгоем или отступником. Ариман собрал воедино обрывочные сведения, и догадался, кем она была, по крайней мере частично.
— Ты — техножрец, Кармента. Этот корабль принадлежал тебе, верно? — женщина не ответила. Механодендриты у нее на спине дернулись, словно отвечая на быстро подавленный импульс. — Тебе следует быть осторожной, — продолжил Ариман и присел, чтобы закрыть сундук. — Гзрель не любит гордецов, которые не служат ему. Ему по душе сломленные и послушные рабы.
