— Поликарп Ермилович! Товарищ дорогой, — погоди-ка, постой! — крикнул он чересчур громко для расстояния в десять шагов, разделявшего их.
Удойкин остановился. Быстро повернулся назад. Увидев Гончаренко и, как видно, узнав его, он что-то сказал своей спутнице и поманил его к себе рукой.
— Ну-ка, ходи к нам, друже!
Гончаренко быстро подбежал к ним и поздоровался. На приветствие ему ответили, причем он заметил, как глаза девушки с внимательной настороженностью посмотрели на него.
«Узнает, что ли?» — задал себе вопрос Гончаренко.
— Ты, хлопец, помолчи пока, — между тем говорил Удойкин. — Мы тут разговор говорим… секретно… С точки… государственной важности большевиков. Двух наших хлопцев керенщики замели вчерась. Между прочим, в тюрьму посадили, сволочи, контрреволюционная гидра.
— Ну! За что?
— А за то, что с глаз повязку снимали.
— Вон что!
— А ты думал как? Тут делективу надыть развертывать. Что и как, чтобы ребят из беды выручить. Солдаты они. Ну, военным судом судить хотят — буржуазный предрассудок… Еще расстреляют.
— Ага, — протянул Гончаренко, еще не понимая в достаточной степени, в чем дело.
— А товарищ наш? — осторожно спросила девушка.
— А то как же? Стал бы я со всякой дрянью возиться, извините за куплемент, — смело заявил Удойкин. — Раз он солдат и кровь бессмысленную проливал, можно сказать по глупости, ни за что, для емпириалистов — как же может быть не наш. Хотя не без этого. Есть которые сволочи, — таким и шею свернуть — раз плюнуть.
Гончаренко, красный от смущения, не зная, что ему говорить, шел рядом с Удойкиным, силясь согнать с лица непрошенную краску.
— Ну вот… — начала говорить девушка с таким видом, точно Гончаренко уже давно был посвящен во все дела. — Мы хотим сегодня провести митинги в депо, на сахарном заводе, в казармах. Резолюции протеста проводить будем. А затем сбор нужно среди своих провести. На крайний случай. Сейчас в партийной кассе денег нет. Если понадобится — устроим побег. Чтобы подкупить стражу, нужны деньги.
Девушка говорила с заметным восточным произношением. Но это делало речь ее милей и занимательней.
— Вот, вот. Дело за деньгами. Как говорят, презренный металл.
— Сколько нужно? — спросил Гончаренко, уже владея собой и помня о набитых керенками своих карманах.
— Да, сколько нужно, Тегран? — повторил его вопрос Удойкин. — Да, сколько же?..
— Тысячи рублей будет, пожалуй, мало. А вот полторы тысячи вполне хватит.
— Так я вам их дам, — страшно обрадованный, поспешно заявил Гончаренко. — Вот, пожалуйста.
