Её отец повернулся, чтобы посмотреть на Эрика, тихо стоящего в центре комнаты.
Эрик, сложив руки на груди, смотрел на Брендана Холла. На него, а не через него. Эмма поглядела на остальных друзей. Они все еще сидели возле ее матери или друг друга; ни один из них не заметил стоящей Эммы.
Но Эрик, явно, видел. Он был, Эмма поняла с небольшим удивлением, более высоким, чем ее отец, и он потерял дружественную, спокойную улыбку, которую она сопоставляла с его лицом. Его волосы выглядели более темными, коричневый цвет его глаз почти такой же самый цвет, как у его учеников.
– Скажи ей.
– Скажи мне что? Эрик?
Эрик встретил ее пристальный взгляд на мгновенье, а затем отвел взгляд.
– Эрик, я не хочу выглядеть сукой, но ты знаешь, если я начинаю что-
то, то довожу это до конца. Что, черт возьми, происходит?
Он ничего не сказал, и она шла к нему, пытаясь не сжимать руки в кулаки. Когда она была на расстоянии трех футов от него, она остановилась.
– Эрик, – она сказала, понизив голос. – Пожалуйста. Скажите мне, что происходит со мной, потому что я не хочу проводить так каждый день, начиная с сегодня, делать это, пока я не умираю.
Он закрыл глаза, но когда он заговорил, он обратился не к Эмме, а к ее отцу.
– Вам не следует быть здесь, – сказал он тихо.
Её отец ничего не ответил.
– Еще не слишком поздно, – Эрик продолжал, его голос был ниже, чем был у Эммы, слова были спокойно интенсивные. – Она стоит на краю.
Она не должна спотыкаться за него и падать.
– Она не может продолжать в том же духе, – сказал ее отец, наконец.
– Сделай мне одолжение, позволь мне узнать собственную дочь.
– Я сделаю это.
Эмма думала, что ее отец не скажет ничего, такое у него было выражение лица. Она видела его достаточно часто, чтобы знать это, потому что он использовал его, когда спорил с нею. И с ее матерью.
Но он удивил ее.
– Я не мог стоять в стороне и ничего не делать. Она не может выжить слушая все...
– Она сможет, – сказал Эрик. – Она только должна сделать это в течение трех дней. Возможно, вы не понимаете то, на что будет похожа ее жизнь, – добавил он. – Возможно, вы столь же недальновидны, как и она, и вы можете видеть только сегодня. Но вы не поможете ей. Вы не должны быть здесь.
Ее отец медленно кивнул. Он сделал несколько шагов назад, и Эмма закричала, бессловесно, и побежала мимо Эрика.
Эрик позвал ее по имени, и она почувствовала это, как удар, он замедлил ее, и причинил ей боль, но этого было недостаточно. Ее отец был там, и так или иначе, каким-то образом он понял, что она переживала, и пытался избавить ее от части боли.
