У Михаила глаза полезли на лоб.
— Их же чему-то учат в этих милицейских школах? Психологии вряд ли, но основам физиономистики хотя бы…
— Так не похожа я на девушку по вызову? — спросила Лариса, — а то и буфетчица нам тоже в валютный бар посоветовала…
Михаил рассмеялся.
— Это, наверное, у нее мечта такая голубая, чтоб кто-нибудь ее туда пригласил. Да кто ж позарится на такую каракатицу…
Лариса тоже засмеялась, и от сердца у нее отлегло: «А, ведь, и правда, не помнит, что сам с утра заикнулся про девушку по вызову».
Лицо Михаила неожиданно погрустнело, даже помрачнело.
— Знаешь, — тихо сказал он, — если я когда-нибудь и уеду из страны, то только вот из-за этого беспробудного хамства. Причем, во всех сферах жизни.
— Уедешь, уедешь, — еще тише, чем Михаил, сказала Лариса, — и тяжело вздохнула. — Ты же видишь, что творится вокруг. Не для таких утонченных натур пианистов всё это…
— При уровне жизни, когда простейшие вещи, как мыло и сахар выдают по талонам, и за хлебом в магазин выстраиваются очереди — и это в самой Москве, — мужчина усмехнулся, — поверь, людям не до классической музыки. С каждым своим возвращением на Родину после заграничных гастролей я всё больше ощущаю свою ненужность здесь. И это ужасно больно.
Лариса молча взяла Михаила за руку.
— Мне еще повезло. Я, как теперь говорят, «попал в обойму», — сказал мужчина. — А вот сколько моих знакомых музыкантов оказалось не у дел. Одни спиваются, другие вынуждены торговать на рынке китайскими товарами…
— Сейчас вся страна пошла торговать на рынок, — с грустью сказала Лариса.
— Особенно обидно за интеллигенцию, которая несколько лет потратила на образование. Спрашивается, зачем?
— Ой, и не говори, — вздохнула Лариса, вспомнив своего знакомого — подававшего надежды молодого физика, и с тревогой спросила, — как думаешь, Мишель, что нас всех ждет?
Мужчина помолчал.
— Скоро всё рухнет, как рухнула «берлинская стена». Это ясно. Но что будет потом… Кто ж это может знать наперед? Но у русских, ведь, всегда какой-то свой, особенный путь. Вот это меня и пугает…
Михаил посмотрел на притихшую Ларису и спросил: «Принести кофе?»
Она кивнула.
Мужчина поставил две чашки с черным кофе с лимоном, придвинул поближе к ней бутерброды с красной икрой.
— Хорошо едим на фоне всеобщей разрухи, — усмехнулась она.
— Чуть не забыл, — спохватился мужчина, и полез в карман джинсов за таблетками. — Нужно пить по часам, а то я скоро опять чесаться начну.
Лариса закусила губу, ее с новой силой кольнули угрызения совести.
