— Ты… ты, — захлебываясь в словах, — зашептала Лариса, — не мерзавчик. Ты — мечта, сказка… Ты — принц на белом коне… Ты не можешь быть грубым, бестактным.
Тут Лариса всхлипнула, и глаза ее увлажнились.
— Ах, Мишель, Мишель, — Лариса склонила голову к нему на плечо, — такой мужчина, как ты, должен быть… первым, — и заплакала, растирая на лице слезы.
К счастью, без темных разводов туши. Тушь была качественная. Французская.
(Первый звоночек прозвенел: лично сама Лариса презирала баб, которые, вот так наклюкавшись, плачутся «в жилетку» мужику, да еще в самый неподходящий для этого момент. Но она этот звоночек не услышала).
— Лорик, ну, Лорик, — нежно поцеловал ее Михаил. — Мы — взрослые люди, которые встретились на середине жизненного пути. Но, даже если мы не можем уже повлиять на свой старт, то мы в силах изменить наш финиш…
— Да? — радостно встрепенулась Лариса. — Как ты хорошо сказал. Сам придумал?
— Нет, это афоризм такой.
— А… Я тоже люблю афоризмы. Особенно, одной польской писательницы — Магдалены Самозванец. Обалденная тетка. В смысле — афоризмы. Вот, послушай…
Лариса лишь на секунду призадумалась.
— «Каждый мужчина мечтает содержать женщину на ее средства».
Михаил улыбнулся: «Это замечание не ко мне. Я не альфонс».
Лариса продолжила:
— «В любви невозможно отличить победу от капитуляции».
— О, какая наблюдательная писательница, — наверное, много раз капитулировала в своей жизни, — не удержался от шутливого комментария мужчина.
Лариса погрозила ему пальцем и продолжила, легко припоминая то, что она знала давно и наизусть.
— «Будь адвокатом мужа, а не следователем его».
— «Нет загадочных женщин, а есть недогадливые мужчины».
— Про адвоката мне, ну, очень понравилось, — засмеялся мужчина. — А вот насчет загадочных женщин я не согласен, — и он нежно сгреб в охапку объятий Ларису. — Ты для меня — одна сплошная тайна, начиная с первого дня знакомства и заканчивая вот этими волнительными пятнышками на плече. Понимаешь?
Он разомкнул руки, отпуская Ларису, которая лежала на спине. Сам сел рядом, любуясь ею.
— Кто мы и что мы в этом мире? — сказал музыкант задумчиво. — Кем были в прошлой жизни, кем станем в будущей?
— Ты искренне веришь в это? — тихо спросила журналистка.
— Конечно, — отозвался Михаил. — Я столько литературы прочитал на эту тему в заграничных библиотеках. А во что верить? — он грустно усмехнулся, — неужели в построение коммунизма в отдельно взятой стране?
— Скажи, что ж ты такое во мне особенное почувствовал? — спросила она с любопытством.
