Нюансы наших отношений останутся сугубо между нами… Потому что я тоже люблю своих родителей. Ну, а срочность женитьбы, положим, объясняется доверием к нам руководства и происками конкурентов. Это, ведь, тоже теперь правда? Ну, или пусть — полуправда. А еще — есть масса, вообще, отвлеченных тем для разговоров, когда люди просто знакомятся друг с другом. Я понимаю твои опасения. Но обещаю — всё будет хорошо.
Аристарх слушал доводы Ларисы и понимал, что раз уж они сказали «А», то надо говорить и «Б», как бы ни комфортно он себя при этом не чувствовал.
Журналистка полезла в карман юбки и достала оттуда маленький изящный кошелек из лайковой кожи.
— Хорошо бы маме купить цветы, — начала она.
— Деньги убери, — сказал мужчина, — а отцу, наверное, надо купить какую-нибудь красивую бутылку?
— Это совсем не обязательно, — пожала плечом Лариса.
— Не могу же я идти в твой дом с пустыми руками, да еще по такому поводу! И в магазинах, как назло, шаром покати: ни конфет, ни торта не найти.
— Не переживай, сказала Лариса и добавила, — мне нужно шубу и сумочку забрать из своего кабинета. Я быстро вернусь…
— Хорошо, — кивнул атлет.
Журналистка вышла, и Аристарх сразу позвонил.
— Отец, — сказал он, — у меня дела есть на сегодняшний вечер. Поэтому я могу задержаться в Москве. Скорее всего, заночую у Андрея. Не волнуйтесь.
Он нажал на рычаг, и тут же перебрал номер.
— Андрюха, привет! Есть вероятность того, что я к вам сегодня подвалю с ночлегом. Не возражаешь? Будет о чем поговорить…
Когда Лариса зашла в свой кабинет, ее коллега Людмила — разведенная 45-летняя «ягодка опять» с удивлением на нее посмотрела.
— Ларка, куда ты пропала? Тут Кирюша раза три порывался тебя застать…
— А ТАСС большой, — неопределенно ответила журналистка, забирая сумочку и шубу, — если будет меня искать опять, посылай его в… буфет.
И исчезла.
Входя в кабинет к Аристарху, она обернулась по сторонам, возможно, уже из чувства конспирации.
— Оказывается, меня начальник обыскался, — сказала женщина.
— Перебьется, — вздохнул атлет. — Как же я хочу, чтобы ты была для него недосягаема…
Аристарх стоял у окна, Лариса села в кресло.
— Отдохни. А я сейчас по близлежащим магазинчикам пробегусь, — сказал мужчина.
— Я закроюсь изнутри, а ты постучишь, когда вернешься. Просто хочу одна побыть, покурить…
Аристарх вышел. Он несся сначала по коридору, потом по лестнице, потом по Тверскому бульвару, свернул на улицу Горького к «Елисеевскому». И всё бегом, бегом, чтобы быстрее вернуться, подгоняемый страхом: «А вдруг вернется, а ее уже след простыл»… Рассудок говорил, что страх напрасен. Но сердце трепыхалось всё равно.
