— С одним человеком. Другом. Точнее, женихом.
На том конце провода установилось молчание, после которого мать с испугом спросила: «Лариса, ты беременна»?
— С чего это ты решила, что я беременна? Успокойся.
При этих словах Аристарх опустил голову и обхватил ее своими могучими руками.
— Я хотела тебя попросить, чтобы, ты позвонила отцу. Пусть он приедет сегодня немного пораньше с работы, если сможет.
— Я сейчас же ему перезвоню, — всё еще оторопело произнесла мать.
— И еще: сообрази, пожалуйста, чего-нибудь на стол, как ты умеешь, — попросила дочь.
— А вчера, хотя бы, ты меня могла об этом предупредить? Что ж ты сейчас ставишь меня перед таким фактом?
— Мы приедем часам к шести, — проинформировала дочь, не отвечая на справедливые вопросы, и повесила телефонную трубку.
Она села в кресло и посмотрела на Аристарха.
На него было жалко глядеть.
— Ты хотя бы посоветовалась со мной, — сказал потерянно мужчина. — Разве нельзя было это знакомство перенести, хотя бы, на понедельник? Я абсолютно морально не готов. Ведь у нас всё так спонтанно сегодня произошло… Я от первого тайма еще в себя не пришел.
— На понедельник? — иронично переспросила Лариса. — Нам в понедельник с тобой уже в Загс нужно срочно бежать подавать заявление.
Сказала так буднично, словно, «бежать» надо было в магазин или аптеку. И сама внутренне сжалась от этих слов.
— Я вдруг вспомнил, — сказал озабоченно Аристарх, — у меня полгода назад друг женился. Так он два месяца ждал, пока их очередь на роспись подошла.
— Они, наверное, во Дворец бракосочетания заявление подавали? — предположила Лариса.
— Нет, в том-то и дело, что в обычный московский Загс.
Лариса нервно захохотала.
— В стране вечно зеленых помидоров надо не только очередь за сахаром и за солью отстоять, но даже, и очередь в Загс! А я искренне считала, что в наше беспробудно смутное время мужчины, вообще, не хотят жениться.
Она немного помолчала.
— Вот видишь, какие-то препятствия возникают даже там, где их, вообще, не должно быть, — снова заговорила она. — А, ведь, мы наврали Николаю Михайловичу, что расписываемся через неделю. Точнее, это сказала я, но так вынуждают обстоятельства, ты же понимаешь.
— Я понимаю. Но одно дело — врать Николаю Михайловичу, и совсем другое… Родители — дело святое. Мне трудно… Боюсь, я не смогу.
— А в чем ты их боишься обмануть? — спросила Лариса. — В том, что мы хотим поехать в Канаду? Так это правда. И то, что есть человек, который уже три года влюблен в их дочь? Это тоже правда, которая могла бы оказаться им приятной. Всё. Этого вполне достаточно, чтобы ты не чувствовал себя обманщиком.
