Гал-Джину с каналами, выкачивающими жизненную силу из детей, гораздо сложнее. Метки активированы и превращены в полноценные щупальца, соединяющие детские астральные тела с чудовищем. Их необходимо обрезать, остатки удалить. Труд адский, требующий предельной концентрации и филигранного владения духовным инструментарием. До уровня верховного мне расти и расти.
Ощущение осязания погасло, я открыл глаза. У тотемного столба ученик шамана улиточников наблюдал за мной.
– Я – Мейзо, – представился он. – Меня приставили лечить вас с воинами и восполнять твою Силу.
– Ну и чего ты ждешь, Мейзо? – Голова кружится, не свалиться бы.
Я с трудом вышел из круга, разрушив его черты стиранием ступней. Оперся о подбежавшего мальчишку, присел в сторонке на расстеленную циновку.
– Есть будешь? – Синька сложил пальцы домиком и приложил к моему животу в районе солнечного сплетения.
От его ладоней растекалось приятное тепло. Дурнота прошла, за нею миновала сонливость. Оскудевший запас стремительно пополнялся щедро вливаемой в него энергией. Под ложечкой засосало. Я же не завтракал.
У хижины вождя наши ребята уплетали жареное мясо с гарниром из мелко нарезанных тушеных овощей, приправленных острым кровяным соусом, и запивали перебродившим соком молочного дерева. Акела в сторонке хрумкал кости. От источаемых ароматов живот возмущенно заурчал.
Самое удивительное, на ступеньках пристроилась проснувшаяся Алисия и ела наравне с троллями, не брезгуя вкушать дикарскую и непригодную для цивилизованных людей, по мнению образованных мужей империи, пищу. Она приветственно помахала мне рукой, приглашая к завтраку.
Чего не бывает в жизни. Глядишь, и императора повезет увидеть, сражающегося в одном строю с троллями.
«Можешь забирать его, – передал я по мыслесвязи Лаклаку. – Тебе лодку и гребцов выделить?»
«Нет, у нас в воде свои пути, проложенные Отцом Дагоном».
«Как хочешь. Доставишь Слинка на озеро – и возвращайся до наступления темноты. Прихвати с собой кого-нибудь из ваших для передачи сообщений на остров и оповести дедушку Тланса о случившемся».
«Да, Кан-Джай».
Лаклак с Мунком на носилках потащили раненого к воротам, а я, повинуясь настойчивому требованию желудка, зашагал к моим бойцам. Аэромантка, улыбаясь во все тридцать два, подвинулась и уступила мне ступеньку, накрытую циновкой. Непривычно ей на голой земле сидеть, не то что синькам. Я приземлился рядом с нею, присвоив бесхозную порцию жаркого в глиняной миске.
