— Вы, конечно, не простой.
— Всяк считает себя непростым, — ответил я уклончиво, — а насколько это соответствует истине, видно по тому, для чего живем и чему служим. Большинство, что не секрет, служат желудку и чреслам, не так ли? Только крохотная часть служат высоким идеям, а это непонятно простым людям. Да и то эти идейные служат так, что постоянно воюют друг с другом.
Он вздохнул, перекрестился.
— Дьявол никогда не устанет смущать наши души.
— С этим боремся с переменным успехом, — заверил я, — но в целом постепенно побеждаем.
Он перекрестился.
— Слава богу.
Я спросил понимающе:
— Мне нужно будет поблагодарить папу?
Он вскинул брови в вопрошающем жесте.
— В смысле?
— Ну не взяткой же, — пояснил я. — Когда такие сокровища, какого коня можно сунуть в конверте? Я имею в виду простое королевское спасибо и к нему чё-нить еще, только скажите чё именно.
Он сказал понимающе:
— А-а, это… Мы передадим ваше спасибо. Этого достаточно.
— Уверены?
— Папа очень занят, — сообщил он, — вы же понимаете, что нам предстоит.
— Тогда отбываю немедленно, — сказал я. — Значит, мне достаточно будет только произнести Малое Имя Господа…
Он покачал головой:
— Не совсем. Насколько я понял, вам предстоит оказаться в самой гуще некой битвы со Злом. Именно там, в сердце логова Врага, вы и скажете это Имя.
— Понял, — ответил я послушно. — Иначе да, могу разрушить сдуру не совсем то.
Он покосился ко сторонам.
— Отбывать вам лучше из отведенной для вас комнаты. Или необходим простор?
— Нет-нет, — заверил я. — Могу откуда угодно. Жаль, не могу так же с местом назначения.
Он невесело улыбнулся:
— Никто не может. Пусть Господь будет с вами, сэр Фидей!
— Я постоянно чувствую Его могущественную и ласковую длань, — заверил я. — Что есть лепота души моей.
Он проводил меня до моей комнаты, но входить деликатно не стал. Думаю, посторожит в коридоре, чтобы никто не входил, а потом еще и заглянет ко мне, чтобы удостовериться в отбытии.
Даже в Ватикане, мелькнула мысль, тайно пользуются вещами древних, все об этом знают и все делают вид, что ничего такого не происходит. Вообще-то так единственно верно, это усиливает мощь Ватикана, но в то же время заставляет общество усиленно развиваться самому, а не надеяться на щуку в проруби или джинна в кувшине, чем являются уцелевшие вещи давно минувшей эпохи.
Подошвы опустились на каменные плиты собора так мягко и с высоты в миллиметр, что я абсолютно не уловил перемещения, словно грубой мощи черной короны Темного Властелина, которая проламывает пространство, как таран, изящно помог сам святой Ватикан.
