, овощи, фрукты, холодец, курица, котлеты.
Вообще, цыганская национальная кухня не слишком изысканна. Кочевой быт диктовал простоту и практичность питания. Котляры любят жареное, острое, жирное. Обожают фрукты. И чай пьют с фруктами. Прочим супам предпочитают борщ. Ягоды не варят, овощи не солят, но старики заготовляют отличную солонину и вкусный холодец. Есть еще маря — холодная закуска из помидоров, чеснока и специй. Едят ее руками, как татары плов.
Покушать они любят. Общество потребления — это не Америка, а котлярский табор. Такое впечатление, что даже не жуют, — еда проваливается в них, как в бочку, хотя никто из них не голодный.
Глядя на меня, маленький Тимка заметил маме:
— Наши грубо кушают, а гаже — нежно.
Молодежь вся худая, а тех, кому за тридцать, разносит в полноту, иногда чрезмерно. В таборах попадаются такие колобки — поперек себя шире, но при этом нет обрюзгших, сморщенных, вялых. Возраст, конечно, по всем прошелся, но котляры старение встречают достойно и достойно выглядят — хоть и толстяки, но холеные, гладкие. Живот не висит, а надут как барабан! И лица — свежие.
— Спокойно, кумпания!
— Дай Бог нам видеться в веселье и в радости!
В фужерах — компот: на ободок, словно в ресторане, насажена тоненькая долька апельсина. Праздничный стол должен быть не только вкусным и щедрым, но и красивым.
Над входом в залу в Тимином доме висит картина — Иисус Христос, Дева Мария, волхвы, Симеон…
Барон берет поросенка и кусает на весу. Жена его, Лиза, выходит танцевать! И старик за нею! Их окружают сыновья и внуки, хлопают в ладоши: «Хэй, хэй!» Вот, мол, какие наши бабушка и дедушка!
— Гуляй, мустафони!
Мужья выводят молодых хозяек. Салба — вся в белом. Она любит белое и обычно держится с напускной строгостью богатой жены и богатой наследницы (Тима — ее свекор), хотя по сути — девчонка девчонкой.
— Дьжя![36]
— Барэс![37]
И снова за стол:
— Пора, ромалэ, загадывать желания!
— Пусть наши желания совпадут с нашими возможностями!
— Дай Бог нам все, что мы захотим!
Табор гудит, как пчелиный улей!
— Айда, ромалэ![38]
От Тимы кумпания идет к Женико, от Женико к Боше, от Боши к барону, от барона к Чобано, от Чобано к Пико…
В домах наряжены праздничные сосны. На стенах — ковры. Иногда — картины: южные пейзажи, полные сочных и ярких красок, или иллюстрации к библейским сюжетам.
Тима — важный, как барин. Вот он входит к Пико, а Пико-младший (он же Кореец) помогает Тиме скинуть пальто. Тима на Корейца даже и не смотрит. Мир вращается вокруг него! Табор вовлечен в орбиту его денег.
