— Вот ты разошелся-то. — Я вытер рот салфеткой. Еще раз посмотрел на Саманту. Она точно что-то задумала по поводу нашей неадекватной родственницы. Встревать в это — вот что было страшно.
Помолчали. Бета вспомнил пару стычек Саманты с Мелиссой. Принесли счет. Официант — девушка расы троке. Покрытые бежевой или серой шерстью, худощавые, с остро выступающими плечевыми и тазобедренными суставами, троксы были обычного для человека роста, отличались очень крупными и хорошо развитыми кистями и ступнями. Лица их сильно напоминали земных кошек, вытянутые, с мохнатыми ушками, маленькие глазки, чаще всего голубые. У женских особей особенностью являлись космы длинной густой шерсти на голове, с непременной расовой атрибутикой, латунными крупными заколками на концах.
— Саманта, Бета, молодой Оро. — Совершенно незаметно к нашему столику подошел высокий худой человек в строгих черных одеждах, походящих на официальные одеяния англичан девятнадцатого века. В накидке, в шляпе-цилиндре, с тростью. Почтенно поприветствовал нас спокойным ровным голосом. Саманта вздрогнула и напряглась. Ее маячок сайроса быстро запульсировал под перчаткой. Я это знал, потому что мой — тоже. Бета посерьезнел, прищурился, приготовился к немедленному реагированию.
— Себастиан. — Сэм медленно поднялась со стула. Слабо кивнула в приветствии. Этого человека, это существо, его стоило опасаться.
Правая рука Мелиссы, ее вечная тень, верный телохранитель. Изуродованное шрамами и сложными пластическими операциями тело было лишь похоже на человеческое. На самом деле это был представитель полуразумной расы тревольдов, по природе своей больше похожих на волков. Именно в его племени и нашли маленькую Мелиссу после смерти родителей. Себастиан последовал за ней. Был морально подавлен своей госпожой и был готов выполнить любой ее каприз. Противозаконные операции, наноферритовые осколки в голове и по всему телу — результат неудавшейся реакции сайроса, душевные муки и физическая агония сделали из него того, кем он был сейчас. Хладнокровный убийца, никогда не показывающий своих эмоций, скрывающий свое уродство под элегантными, вселяющими страх и уважение благородными одеждами. Впрочем, он не был преступником. Всегда следовал своему тонкому чувству чести. Он был нейтрален. Все, что его побуждало к действию, было искренним и чистейшим проявлением чувства любви к Мелиссе. Малейшее ее движение пальчиком заставляло его больной гений и безграничную фантазию планировать и осуществлять.
