— Мелиса?
— Да.
— Еще одна сестра?
— Да. — Я вопросительно поднял бровь, требуя продолжения легенды. — А, ну. Когда родители умерли, мне было двенадцать, ей восемь. Вам по два месяца. Мы жили на исследовательской станции на Бастере-6, папа с мамой исследовали это устройство. За полгода до нападения внезаконников на станцию меня отправили домой к дяде Ридли — учиться. Родителей я больше не видела. Мелиса выжила, получила увечья, год жила в стае местного дикого народа. Ее считали погибшей. Потом нашли. И была-то дурным ребенком, а так вообще с катушек слетела. — Сэм прикусила губу, сдерживая гнев. Сестры-то не ладили. — Восемь лет назад я узнала…мы с Мелиссой узнали, что у нас есть братья. Вот нашли. Я — тебя, она — его.
— Хорошо. А убьет-то меня почему? — действие повествования разворачивалось в неопределенном мире, с незнакомыми еще мне людьми. Я был спокоен. Я все еще сидел в сером Пушкино, пил привычный кофе.
— Саш, вот тот фокус с рукой. Там, вне этой планеты, тоже штука нераспространенная. Ваши ученые еще только начинают экспериментировать с ферромагнитными жидкостями, когда атомы вещества выстраиваются тем или иным образом благодаря электромагнитному излучению. Ну что у вас там? Елочки, ежички, змейки в лабораторной миске. Крутятся, вертятся. А это изобретение отца, — она отогнула перчатку. Снова показала устройство в руке. — Реактор холодного синтеза, работает на минерале «каледоний», довольно распространенная вещь, дающая большое количество энергии для деления наночастиц ферромагнитной жидкости и дальнейших операций с ней. Чтобы выстроить наночастицы в нужном порядке, в нашем случае это своего рода костюм, броня, необходимо влияние очень тонко настроенного электромагнитного поля.
— У меня сейчас башка вскипит, — уверил я.
— Хорошо. Я быстро, — она сделала уступающий знак руками. — Отец экспериментировал со своим электромагнитным полем. Если изучать вопрос глубже, но говорить проще — душой. У него работало. У меня работает. У Мелиссы. Больше ни у кого. Уверена, будет работать у тебя и у твоего брата. Есть основания полагать, что пока никто не разобрался, какой именно аспект электромагнитного поля используется как интерфейс программирования наноферритов, работать будет только у нас четверых. Ну. Пока случайно не найдут, что уж в нас такого особенного.
— Трижды.
— Что «трижды»? — недоуменно моргнула.
— Охренеть трижды. — Я показал три пальца для убедительности. — Все это хрень. Но, опять же, допустим. Вернемся к бытовым вопросам — почему убьет-то?
