В Остина попало пять пуль.
Выстрелы ударили в спину, швырнули его во тьму технического коридора, полыхнувшая боль парализовала мышцы, но поистине нечеловеческим усилием ему удалось подняться на ноги, и, пошатываясь скрыться во мраке запутанных коммуникаций цоколя.
Он истекал кровью, однако продолжал идти.
До заветного зала, расположенного рядом с установками атмосферного процессора, меньше километра…
Рассудок пожирала боль, мышцы слабели с каждым шагом, но Остин, не питая иллюзий, понимал — его единственный шанс в движении к цели.
Если погибнет природа, исчезнут все — и люди, и киборги…
Спустя пол часа, действуя почти в бреду, он добрался до резервного поста управления.
Кровь уже запеклась в ранах, организм прекратил борьбу за жизнь, все существо Остина сосредоточилось лишь на одной цели: перезапустить автоматику климатического контроля.
Он рухнул в кресло, удерживая искру сознания неимоверным усилием воли.
Значения кодов аварийного перезапуска системы пылали в рассудке, словно их выжгли раскаленным металлом.
Он едва осознавал собственные действия.
На включившихся голографических экранах мелькали какие-то данные, но Остин уже не мог их воспринимать — последние силы уходили на ввод верных командных последовательностей.
В какой-то момент разум вырвался из предсмертного оцепенения.
На главном информационном экране сияла надпись:
«Холодный перезапуск системы контроля климата. Пожалуйста, ждите».
Теперь он знал — дождь обязательно пойдет.
Ему еще хватило сил, чтобы встать.
Найти бы блок питания…
То была его последняя осознанная мысль.
5
Сто двадцать лет спустя…
Джуна хорошо видела в темноте. Сообразительная шустрая девочка, рано познавшая вкус борьбы за существование, бойкая, но не разговорчивая. Она не любила свет и громкие звуки, не помнила своих родителей, но не ощущала себя обделенной, — просто жила, как подсказывал быстро, не по годам взрослеющий рассудок и наивная, не тронутая тленом лжи и притворства душа.
Она еще не успела узнать достаточно, чтобы заработать какие-то фобии, окружающий мир представлялся простым, понятным и немного скучным.
Джуна лишь однажды видела солнечный свет и, нужно сказать, впечатление осталось неприятное, — она почти ослепла, и долго не могла различать предметы, словно мир поглотило плавающее перед взором темное, радужное по краям пятно.
Под толщей городских перекрытий не существовало смены дня и ночи, не наступали времена года, микроклимат множества помещений варьировался лишь притоком свежего воздуха, да влажностью.
