Перед ней на груде мусора и костей лежало косматое чудовище. Низкий лоб и выступающая нижняя челюсть, несмотря на следы, оставленные временем, по-прежнему сохраняли черты непримиримой жестокости. Длинные руки со скрюченными пальцами напоминали лапы хищного зверя. Кое-где сохранились остатки густой рыжей шерсти, то ли покрывавшей тело при жизни существа, то ли служившей ему одеянием. Труп, многие годы, если не десятки лет, оттаивая, начал издавать зловоние, от которого у Нефелы чуть не помутилось сознание. Нимфа опрометью бросилась из пещеры. И еще долгие недели не могла заставить себя покинуть дворец: отвратительный оскал и смрадное зловоние преследовали нимфу. Так, что даже старушка-няня забеспокоилась:
Что с тобой, моя красавица? Уж не больна ли ты, деточка?
Но Нефела, почему-то стыдясь увиденного, молчанием отвечала на все расспросы доброй старухи. Нет, видеть людей, а тем более встретиться с человеком один на один, как сколько раз уговаривала Эхо, Нефела не хотела.
Но как часто мы поступаем вопреки своим желаниям! В тот вечер Нефела, как обычно, ждала закат. Ее приводил в восторг тот горный пик, что возносился горделиво ближе к западу. Хоть нимфа десятки раз видела это удивительное зрелище, но оно никогда ее не утомляло. Вот и теперь она с нетерпением ожидала ежевечернее чудо. Только-только приспустится Гелиос в своей золотой колеснице, как пик, словно на глазах вырастая, вдруг озарится цветным сиянием - и засверкает в предзакатном солнце, бросая вокруг розовые, голубые и ярко-зеленые блики. Мгновенный каскад света - и лишь багровая окантовка над по-прежнему чернеющими горами.
Вот и все! Жаль, что Гелиос не хочет двигаться быстрее - жди его теперь до следующего вечера! - попеняла Нефела, когда ночь бросила на замок черное покрывало.
Вот и все! Вот и все! - тут же поддразнил насмешливый голосок, сменившийся серебристым смехом.
Эхо?! Проказница! -узнала нимфа подружку.- А я весь день гадала, где ты запропала! Ну, рассказывай быстрее, где ты была? Как та роза, что вчера проклюнулась из бутона?
Но Эхо, видимо, была не расположена к шутливым разговорам и нехотя буркнула в ответ:
Гусеницы съели твою розу!
Гусеницы! - о существовании подобной твари Нефела не догадывалась.
Да и розу она представляла в виде того ярко-багряного света, что взнимался в последний миг над горным пиком, наполняя сердце счастливой тревогой. Ей представился огромный зубастый дракон, способный поглотить само солнце, тот, которого зовут «гусеницей». Вот дракон, с диким ревом и полыхая желтыми языками пламени из чудовищной пасти, медленно приближается к бутону розы: вокруг бушует стихия, многовековые деревья, словно соломинки, перемалывает жуткий ветер, стремясь остановить ползущую гусеницу. Но дракон, жадный и алчный, неустрашим. Он упрямо ползет вперед, оставляя за собой глубокие борозды от мерзкого извивающегося следом хвоста, украшенного шипами.
