«Неужели финны и рассчитывали на то, что отсюда мы меньше всего будем ждать их? — подумал Григорьев. — Нет, тут что-то не так! Тут что-то другое!»
Командный пункт Грекова располагался в пятнадцати метрах позади цепи, у огромного растрескавшегося валуна, за которым можно было не только лежать, но и сидеть, поглядывая по сторонам и по звуку определяя, где противник давит в данную минуту сильнее всего.
— Что у тебя? — спросил Григорьев Грекова.
— Метров на пятьдесят подошли. Перли с ходу. Еле отбились. Теперь вроде ничего. Тут справа внизу скала, так человек десять в мертвое пространство проскочили, пулей не достать, так там и сидят. Беды-то от них никакой, а неприятно все-таки…
— Гранатами не пробовал?
— Пробовал, да никак не подкинуть туда, скала-то голая, из лесу под огнем ее держат, жаль людей тратить понапрасну… Да ты, Иван Антоныч, больно-то не высовывайся, этот камень откуда-то тоже достают. Слышишь, как рикошетит. Моему Арсену мешок уже продырявили.
Видимость отсюда была плохая. Григорьев ползком пробрался в цепь, понаблюдал за лощиной внизу, прислушался к интенсивной, но очень уж ровной перестрелке, какая бывает, когда первая горячка уже схлынула, обе стороны залегли в оборону и ведут огонь лишь потому, что стреляет противник.
Еще раз подивился Григорьев всей нелепости финского наступления именно отсюда, с севера, когда южный пологий склон словно нарочно предназначен для этого, вспомнил брошенные противником окопы на соседней сопке за болотцем и вдруг понял — что к чему. Черт побери, да это же совсем просто! Финны, конечно же, не рассчитывают, что бригада будет держать долгую оборону, каждый час боя им на руку, они попробовали надавить с севера: а вдруг мы начнем отход? Куда мы можем отходить? Конечно, на восток или на запад. На западе — река Тяжа. Значит, только на восток, мимо того самого болотца, на которое нацелены все огневые точки брошенной обороны. Можно голову дать на отсечение, что теперь те позиции уже заняты… Их задача — не пустить нас на север, теперь это понятно как дважды два.
— Прекратить пальбу! Беречь патроны! Стрелять только по видимой цели! — приказал Григорьев Грекову, вернувшись к камню.
— Слушаюсь, товарищ комбриг.
— Тот десяток постарайся не выпустить, раз сами залезли в ловушку.
— Стемнеет — не углядишь.
— Когда стемнеет, их гранатами можно взять.
— И то правда.
— Потери?
— Трое убито, четверо тяжело ранены.
— Ладно, Федор, держись. Если снова напирать станут, подмогу пришлю. Я — к Попову. Вася, пошли.
