На темно-красном ковре виднелись яркие пятна крови. Перед дверью на спине лежал худощавый человек, бледное лицо которого казалось в тусклом свете восковой маской. На него навалился другой человек, уперев колено ему в грудь. Одной рукой он сжимал горло своей жертвы, а другой занес окровавленный нож.
Все произошло мгновенно. Нож опустился вниз, как только Брент шагнул в холл. Когда он замер на секунду в дверях, убийца бросил на него ненавидящий взгляд. В этот момент Брент увидел что это был темнолицый иностранец, а его жертвой — белый человек. Древний инстинкт заставил его действовать не раздумывая. Он со всей силы обрушил тяжелую бутылку на смуглое лицо. Раздался треск разбитого стекла, незнакомец опрокинулся навзничь, а его нож отлетел далеко в сторону. Азиат моментально пришел в себя и со злобным рычанием вскочил на ноги; глаза его горели яростью, кровь и виски стекали по лицу.
На мгновение он пригнулся, будто хотел прыгнуть на Брента. Затем его взгляд дрогнул, в нем появилось что-то похожее на страх. Убийца резко повернулся и бросился бежать по лестнице. Брент изумленно посмотрел ему вслед. Все, что произошло, не укладывалось у него в голове. Он нарушил давно установленное для себя правило — никогда ни во что не вмешиваться, если это не касается его лично.
— Брент! — слабо позвал лежащий на полу раненый.
Брент наклонился к нему:
— Что произошло, дружище? Разрази тебя гром! Стоктон!
— Затащи меня в комнату. Быстро! — простонал тот, со страхом глядя на лестницу. — Он может вернуться… вместе с другими!
Брент нагнулся и поднял его на руки. Стоктон был не слишком тяжелым, а Брент, несмотря на худощавое сложение, обладал мускулами атлета. Во всем здании было тихо. Очевидно, никто не слышал приглушенных звуков короткой борьбы. Брент перенес раненого в комнату и осторожно положил на диван. Когда он выпрямился, руки у него были в крови.
— Закрой дверь! — попросил Стоктон. Брент подчинился. Затем, вернувшись назад, хмуро и озабоченно посмотрел на приятеля. Стоктон, светловолосый, среднего роста, с заурядными чертами лица, искаженными сейчас гримасой боли, разительно отличался от Брента, высокого брюнета, самоуверенного, обладающего мужественной красотой. Но светлые глаза Стоктона сверкали огнем, который стирал различие между ними и придавал раненому нечто такое, чем не обладал Брент… нечто такое, что властвовало над всем его существом.
— Тебе очень больно, Дик? — Брент достал новую бутылку виски. — Ты весь изранен, дружище! Я позову врача и…
