Главное, что я успел подметить, когда победил в финале, было выражение его лица, остававшееся на протяжении всего кумитэ брезгливо-холодным и бесстрастным.
Глаза банкира загорелись нескрываемой жадностью, будто в этот миг Витаускас увидел нечто очень дорогое, что можно купить за бесценок.
Озабоченно собрав морщины на лбу, он в нетерпении заерзал и что-то шепнул Чону.
Скорее всего, идея пригласить меня в охрану банка принадлежала ему.
А такие люди никогда не тушуются перед трудностями. В особенности если их можно преодолеть с помощью универсального и привычного инструмента — денег.
Только когда хлопнула дверь за Чоном, я наконец заметил, что скоро сварюсь как рак — сверху на меня изливался кипяток.
Выругавшись, я добавил холодной воды и на несколько минут отключил восприятие внешнего мира, окунувшись в медитацию восстановления.
Жизнь уже не казалась мне постылой и ненужной.
Мы с Латышевым прослушиваем оперативную запись телефонных переговоров Здолбунского.
…3долбунский. Да не было, не было у меня в тайнике никакого оружия!
Некто. А деньги? Откуда столько «капусты»?
Здолбунский. При чем здесь деньги? Я говорю об оружии.
Некто. А я о деньгах. Ты должен был сдать их на кассу. Почему не сдал? В какие игры ты начал играть?
Здолбунский. Какие игры?! Я ничего не утаиваю, клянусь! Там просто был… небольшой запас на черный день.
Некто. И сколько?
Здолбунский называет цифру, и мы с Латышевым смеемся — хитрец!
Михаил Семенович, скорее всего, доложил одному из своих шефов, пока нам неизвестному, только о тех деньгах, что были записаны в протокол.
Остальные, рассосавшиеся по карманам омоновцев, он с явным облегчением оставил за кадром.
Я мысленно восхитился Кузьмичом — психолог. Он сразу сказал, что Здолбунский готов к этой сумме добавить еще столько же, лишь бы мы тихо-мирно, а главное — без протокола разошлись.
Разговор велся через спутниковую связь, и наши «клиенты» не подозревали, что их можно прослушать.
Наивняк…
При современной электронике можно подслушать даже мысли собственной жены. Но лучше не надо — мужские мозги таких откровений могут не выдержать.
Некто. Как, ты говоришь, зовут того майора?
Здолбунский. Какого майора?
Некто. Тебя что, переклинило? Я говорю о том майоре, который возглавил группу, устроившую шмон.
Здолбунский. A-а… Его фамилия Ведерников. Он из УБОП.
На линии неожиданно воцарилось молчание.
Запись оказалась отменного качества, и нам было слышно тяжелое дыхание Здолбунского. Его собеседник затих — возможно, он вел переговоры по другому телефону.
