— Чего зенки вылупил, бажбан? Я тебе вовеки суп не прощу!
Зойка Помойка, размалевывая Толстухины щеки красным, старалась заслонить собой Кабанова.
— Хорошо получается? — волновалась Толстуха.
Полудевочка-Полустарушка уже закончила вплетать фантики, и теперь голова Толстухи напоминала вазу с конфетами. Толстуха вскочила с табурета, посмотрела на себя в мутный осколок зеркала, пригладила засаленные на груди складки и сама себе сказала:
— Пора, пора!
Потом глянула на свои ноги с потрескавшимися пятками и желтыми, гуляющими вразнобой ногтями и щедро полила их густо-сладким одеколоном. Полудевочка-Полустарушка вызвалась проводить красавицу. Когда они с громким песнопением удалились, Зойка Помойка подошла к Кабанову и прошептала:
— Этой ночью ее не будет, и ты можешь занять ее место.
— А куда она? — спросил Кабанов, жадно вглядываясь в темноту, где таяли фигуры женщин. Он подумал, что Толстуху выпускают на свободу, что совсем скоро она увидит солнце.
— К мужу, — ответила Зойка Помойка, тоже оборачиваясь на темноту и тоже с нескрываемой завистью.
— К какому мужу?
— К Командору… Они здесь женились. Такая свадьба была веселая! И теперь раз в неделю она ночует у него в кабинете. Когда возвращается, мы целыми ночами слушаем ее рассказы. Там так здорово! Подушки, ковры, угощения…
Кабанов померк. Дыхание свободы оказалось обманом. Он почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы, а ноги слабеют, сами собой сгибаются.
— Я больше не могу здесь, — сиплым от малодушия голосом прошептал он.
— Привыкнешь, — заверила Зойка Помойка и погладила его по плечу.
— Не хочу привыкать!
Зойка Помойка подняла глаза, глядя на почерневший от копоти свод.
— А что там хорошего? — произнесла она. — Холодно… Меня каждый день били. Сапогами по лицу. Больно, больно… А здесь я чувствую себя человеком…
— Что?! Человеком?! — воскликнул Кабанов и сильно оттолкнул Зойку Помойку от себя. Она сделала шаг назад, зацепила стул, на котором сидела Толстуха, и упала спиной в жирную лужу. — Человеком?! — повторил Кабанов. — Да ты… Ты… Ты на себя посмотри!! Ты же дно!! Общественный унитаз!! Урна!! Твои следы хлоркой присыпать надо, а от твоего смердящего дыхания противогаз не спасет!! Ты же ходячий навоз!! Концентрат общемировых помоев!!
Он хотел ее ударить чем-нибудь тяжелым, вроде кочерги, которой его ударил Командор, но под руку ничего не попалось. Из-под стола за ним наблюдал Бывший, гаденько хихикал и сверкал мелкими мышиными глазками. Не в силах больше смотреть на все это, Кабанов заполз в спальню, взгромоздился на полку, которую уже опробовал, сжался в комок, закрыл глаза ладонями и затрясся.
