Им всегда что-то грозило.
Майкл это прекрасно знал. Но сейчас было не время для нотаций — сейчас, когда все помыслы Билли были направлены на то, чтобы наполнить собственный желудок.
За дверью была небольшая прихожая. С деревянных крючков свешивались куртки, а шкафчики были забиты обувью. Одна из курток была ярко-розовой, с оторочкой из искусственного меха. Рядом с крючка свисали варежки на резинке. На полу стоял незастегнутый школьный ранец; из него торчали листы, исписанные детской рукой.
Майкл тут же взглянул на Эванса, пытаясь угадать его реакцию. Тот с каменным лицом смотрел на розовую куртку. Эвансу было тяжелее всех: он так и не узнал, что случилось с его семьей. И вокруг было слишком много всего, что постоянно напоминало ему о жене и дочке.
Эванс протянул руку и слегка коснулся куртки. Майкл хотел было спросить, все ли с ним в порядке, но одернул себя. Никто больше не заметил этот жест, слишком личный, чтобы привлекать к нему всеобщее внимание. Майкл нашел на стене выключатель и пару раз щелкнул. Никакого результата — но это предсказуемо. Электричество перестали подавать несколько недель назад. Майкл сделал это по инерции — не потому, что не мог избавиться от этой привычки, а потому, что она давала ему надежду. Может, настанет день, когда им снова будет доступна эта роскошь — нажимать на кнопки и сразу получать все что угодно. Но у него были более важные дела, чем пустые мечты, — например Билли, который снова возглавил группу и вошел на кухню, не потрудившись вначале оценить обстановку.
Майкл проследовал за ним и попал в одну из самых прекрасных кухонь, которые когда-либо видел. Она была огромная — больше, чем однокомнатная квартира, где жили Майкл с папой.
Билли с невероятной скоростью распахивал дверцы шкафов. Пока он ничего не нашел — только ряды тарелок, кружек и пластиковых контейнеров. Полки были забиты всеми возможными приспособлениями. Тостер, кофемашина, блендер, миксер — все на своем месте, словно кухню обставляла сама Марта Стюарт.[2] Над огромным разделочным столом висели целые ряды медной посуды; на нем стояла серебристая ваза для фруктов с заплесневелыми яблоками и грушами. Сгнившие фрукты были единственным подтверждением того, что этой кухней когда-то пользовались.
— Надо сначала осмотреть другие комнаты, — сказал Эванс. Он подошел к Майклу и встал сзади, наблюдая за Билли. Кто-то открыл стальной холодильник, и кухню наполнил запах прокисшего молока и гнилых овощей. Майкл зажал нос. Этой вони было достаточно, чтобы в животе перестало урчать.
