1920–1930-е годы даны с огромными купюрами и столь чудовищно хаотично, что это кажется специальным умыслом. Это сделало невозможным ни прочертить творческие потоки, группировки энергично противостоявших тогда друг другу художников, ни показать полноценно выдающихся мастеров. Отсутствует как явление Ассоциация художников революционной России (немногочисленные образцы её живописи появляются в дальних залах, ни о чём не говоря зрителю). Очень не нравится АХРР сегодняшним музейным властителям дум. Но нет и таких бесспорно значительных в творческом смысле объединений, как «4 искусства», «Общество московских художников». Крайне немногие их мастера представлены фрагментарно и все где-нибудь на проходе, сбоку. Парой-тройкой работ. Павел Кузнецов, Сарьян, Крымов. Зритель легко может подумать, будто после легендарного «Красного коня» 1912 года К.С. Петров-Водкин попросту помер, ибо больших его поздних вещей мы не видим. «Общество станковистов» с крупнейшими фигурами Штеренберга, Дейнеки, Пименова экспозиторам удалось превратить в какой-то салонный серо-розовый кисель. В отсутствие их ахрровских антагонистов борьба остовцев за новый стиль современной советской картины, страстная экспрессия их полотен для зрителя непостижимы.
В какой стране, однако, всё это происходило? Вы не почувствуете в залах ни вихрей революции, ни Гражданской войны, ни жесточайших контрастов, утрат и взлётов последующего двадцатилетия. Мне скажут: но это же не музей истории, а художественная галерея! Но наши художники-то жили (творили) этой самой историей, никуда не могли от неё деться. А в выставленных картинах это как будто погасло. Ряды их случайны, пестры, развлекательны, даже гламурны, но лишены глубинного смысла, жизненной подлинности и в силу этого глухи для сердец и умов. Даже трагической эпопеи Великой Отечественной войны здесь нельзя ощутить, потому что для этого слишком мало всего лишь пары популярных холстов – «Фашист пролетел» Пластова и «Письмо с фронта» Лактионова.
Перечень иссечений в организме истории и культуры своей страны, осуществлённых тружениками российского национального музея под руководством куратора Крымского Вала, замдиректора ГТГ И.В. Лебедевой, нетрудно продолжить от середины до конца века. Но ради экономии места и нервов – резали-то по живому! – будем говорить в целом. Допустим, в галерее решили раскрыть судьбы родного искусства, акцентируя течения, «стили эпохи». Ни полноты картины, ни внятности при этом достигнуто не было. О том, что «стили» делаются творческими лидерами, личностями, здесь предпочли забыть. Ни один из упомянутых мной больших мастеров не удостоился хоть сколько-нибудь подробной персональной экспозиции. Так же как и не упомянутые Кончаловский и Сергей Герасимов, Павел Корин и Вера Мухина и, увы, ещё очень многие. Отдельные вещи, россыпью которых они представлены, не позволяют ощутить масштаба и обаяния выдающегося таланта. Не обсуждаю разделы графики. Они воспринимаются не иначе как глуховатым комментарием на обочине экспозиции живописи, зрительно с ней не монтируются и нуждаются в особом анализе. Зато какой подарок нам делают при переходе от привычного станкового искусства к «актуальному», развёрнутому этажом ниже!
