– Так, отец.
– И что получается? Князья – это князья. А ты – посадник, человек из народа! Прошло несколько месяцев, а ты палец о палец не ударил, чтобы чем-нибудь помочь мирянам. Разве не так?
– Так, отец.
– А почему?
Вадим хмыкнул, повертел большой головой, ответил неопределенно:
– Трудно сказать…
– А все-таки?
– Не дают.
– Богатеи, что ли?
– Они самые. Им все мало. Хапали, хапали и еще больше хотят заглотить. Все, что можно.
– А разве не ты хозяин в городе?
– Выходит – нет.
– Во-он они какие дела, – протянул отец… Немного подумав, добавил:
– Тогда разговор продолжать нет смысла. Почивай, сын, безмятежным сном в родных стенах. А завтра тебе снова придется нелегкое бремя тащить.
Дела делами, а по вечерам Вадим продолжал встречаться с Любонегой. Радость свиданий огорчал ее вид, по-прежнему неприступный, а в последнее время все более замкнутый и рассеянный. Она вечно что-то забывала, будто была занята каким-то важным и неотложным делом. Иногда он спрашивал ее:
– Чего ты такая ходишь?
– Какая такая?
– Ну… невеселая, что ли.
– А чему веселиться? Разве сегодня праздник?
– Люди не только по праздникам бывают в настроении.
– Ну то люди!..
– А ты что, не людь? – пытался пошутить он.
– Кто его знает! – как-то отстраненно отвечала она.
А он все больше и больше привязывался к ней. Она была и красивой, и из богатого боярского рода, так что по всем статьям подходила ему, посаднику. Но пожалуй, больше всего распаляло и притягивало его к ней то, что ему никак не удавалось покорить ее сердце. Он привык, что девушки сами тянулись к нему, он завлекал их чуть ли не с первого взгляда. А тут хоть вывернись наизнанку, но Любонега не шла в его руки. Он даже ни разу ее не поцеловал. Едва начинал приближаться к ее губам, как она какими-то неуловимыми кошачьими движениями выскальзывала из его объятий, окатывала его холодным взглядом и произносила одни и те же сухие слова:
– Шутить изволишь, посадник!
Он был так избалован женским вниманием, что ему и в голову не приходило, что она может думать о ком-нибудь другом, кроме него. Сам же он теперь мечтал только о ней, напрочь забыв о прежних увлечениях. И когда нечаянно увидел Уладу, то ничто не дрогнуло в его лице, будто они и не встречались. Зато Улада долго и неотрывно смотрела на него измученными глазами, словно не могла наглядеться. Спросила:
– Почему не приходил эти дни?
Он сначала хотел ответить грубо, но увидев обведенные темными кругами глаза, смягчился и произнес не очень уверенно:
