Вадим некоторое время смотрел на них, потом решительно подошел, остановил качели, сказал:
– Ну-ка я!
Узнав Вадима, парень покорно слез. Вадим встал на доску, взглянул на девушку. Лицо ее разрумянилось, глаза запальчиво блестели, она излучала такое обаяние красивой и жизнерадостной молодости, что он не утерпел и улыбнулся ей, открыто и призывно. И она не замедлила ответить. Глаза ее озорно светились, она не сводила с него взгляда. Чувствуя необыкновенный подъем, который распирал грудь, он стал толкать доску, с каждым разом ускоряя движение. И вот уже они взлетали выше перекладины, на которой были укреплены качели, а она смеялась, закинув голову и продолжала выкрикивать:
– Еще! Еще выше! Выше!
Тонкая, гибкая, азартная, она была очаровательной, он видел только ее, забыв обо всем. Внезапно почувствовал, как на мгновение из-под ног ушла доска, веревки ослабли, и он повис в воздухе; кто-то внизу вскрикнул, глаза девушки застыли в испуге, и он понял, что перели́шил. Качели продолжали движение, но он уже не стал их подталкивать, и они постепенно остановились. Вадим сошел на землю, чувствуя, как его покачивает. Рядом стояла девушка, восхищенно смотрела на него.
– Как тебя звать? – спросил он.
– Уладой, – ответила она; голос ее был низкий, грудной.
– А меня Вадимом.
– Я знаю.
– Откуда?
– А кто тебя не знает? Самый умелый кулачный боец в городе!
Ему эти слова польстили. Они вышли из круга и пошли по улице.
– Говорят, ты только что вернулся из лесов?
– Да, шесть лет промышлял пушнину для купца Азара.
– Хорошо уплатил?
– Щедро. Он ко мне благоволит. Поставил во главе ватаги, наделил большой властью, а главное – доверием.
– И ты его не подвел?
– Как можно? Надо быть верным своему слову, иначе кто тебя будет уважать?
– Да, ты прав… И как дальше собираешься жить? Снова в лес?
– Нет, хватит. Если только в крайнем случае.
– Это как?
– Да мало ли что может случиться! Вот один из ватажников, Доброслав, в драке случайно убил норманна. Виру платить было нечем, так он подался в леса, скрылся от кровной мести.
– А как сейчас? До сих пор скрывается?
– Нет, вернулся. Шесть лет прошло, все забылось. Да и норманны давно на родину вернулись.
Вадим шел, еле дыша. После долгого пребывания в мужском обществе невольно начал он боготворить всех женщин, считать их необыкновенными, почти неземными существами. И сейчас Улада казалась ему удивительно красивой. Многолетняя тоска по женщинам делала свое дело. Ему боязно было находиться рядом с ней, он опасался обидеть ее неосторожным словом или поступком, поэтому держался немного в сторонке, с благоговением оглядывая ее стройный стан и милое личико. По тому, как она вела себя на качелях, по ее глазам он чувствовал, что она способна на решительные, смелые поступки, это ему нравилось и невольно притягивало к ней. Смелых людей он любил и уважал.
