— И что, мне теперь с волчьей тенью так и жить?
— Да нет, — засмеялась Зоряна. — Пройдёт через день-другой.
Берестово спало.
Копыта Буланого глухо стучали по пыльной дороге. Зоряна сидела на луке седла, держась за руку Волчара и прижавшись к его безрукавке. Мысли путались и прыгали. Всё обернулось вовсе не так, как она чаяла. Сначала она обозлилась, а потом… понеслось, закружилось, как в водовороте — не остояться. Бывает так — даже опытный и умелый пловец, уверенный в себе, купается в реке и делает всего одно неверное движение… и вот уже судорогой сводит ногу, а течение швыряет в сторону, в бешеный водоворот и бороться с ним бессмысленно, а ревущий поток несёт невесть куда — то ли в омут, то ли на камни. И вышвыривает потом на спокойную воду или на песок, обессиленного и изумлённого…
Так и с ней. Что дальше? В путь с Волчаром — только меня ему не хватало, сам едет невесть куда, может и за тридевять земель. Остаться — где? В Берестове, с его сестрой Горлинкой, которой Зоряна никто, ни зиме — метель, ни весне — капель. Вернуться домой? Тогда и убегать не надо было…
Зоряна так ничего и не решила, когда из наваливавшейся дрёмы её вырвал гулкий стук. Открыв глаза, она поняла, что конь стоит у высокого тына. Заострённые пали вздымались косо обломанными клыками. Ворота, сколоченные из саженных дубовых плах, были стянуты медными болтами, как в остроге. По ним Некрас и колотил кулаком — за воротами гулко отдавалось, как в пустой бочке.
Первым отозвался пёс — глухо рявкнул, опять же, словно на зверя. Потом послышался сиплый со сна голос — кто-то цыкнул на собаку и спросил:
— Кто там ещё?
— Я тут, — ответил Некрас. — Волчар приехал. Отворяй.
Над воротами возникла взлохмаченная голова — сонных глазах стояло видимое даже в темноте недоверие. Опухшее от сна лицо при виде Волчара и Зоряны вытянулось стойно конской морде и исчезло. Послышался глухой стук засова, ворота, чуть скрипнув, отворились — отошла в сторону правая половинка, и Некрас направил в проём. Из темноты мгновенно возник здоровенный серый пёс, наверняка родственник киевского дворового пса Серко. Он одновременно вилял хвостом и взрыкивал, явно не спеша навстречь хоязину. Некрас усмехнулся, спешился прыжком, оставив Зоряну на седле, и повёл коня к крыльцу, справа от которого стояла длинная коновязь — похоже, в этом тереме в своё время побывало немало людей.
Волчар снял девушку с седла, и пёс немедленно подбежал к ней, обнюхивая и беззвучно скаля зубы — похоже, чужаков здесь не любили. Но Зоряна умела успокаивать собак, — пёс остыл и даже дал ей погладить себя по вздыбленному загривку. На Волчара он больше не смотрел — должно признал хозяина.
