Я рассмеялся от внезапно охватившей душу весёлости, рывком выпрыгнул во двор со второго яруса прямо через окно. Босые ноги привычно ударились о стылую ещё землю, и, не обращая внимания на слегка удивлённый взгляд хозяина, что застыл с тупицей в руках на нерасколотым чурбаком, направился к колодцу.
Хозяйская дочка, миловидная девчонка лет четырнадцати, смешливая и светловолосая, как раз вытянула из колодца дубовую бадью с водой — изогнулась под пудовой тяжестью. От воды подымался едва заметный парок. Заслыша шаги, она обернулась и в её серых глазах метнулось удивление — чего это кметь-постоялец ни свет ни заря к колодцу в одних портах да босиком припёрся — уж не на неё ли поглядеть? Я улыбнулся:
— Гой еси, красавица. Дозволишь ли умыться?
Она молча отступила, я зачерпнул из бадьи горстями, умылся, плеснул на шею, шипя от обжигающих прикосновений ледяной воды.
— А теперь мне на спину вылей всё ведро, — я пригнулся над корытом, сбросив рушник с плеча на сруб колодца.
Поток холодной воды обрушился на спину, отнимая дыхание и мало не останавливая сердце. Я не смог сдержаться и зарычал от удовольствия, согнал воду руками, распрямился и принялся растираться рушником. Услыша звонкий смех девчонки, обернулся и подмигнул:
— Спаси боги, красавица. Как звать-то тебя?
— Беляной люди кличут, — она уже вытягивала из колодца вторую бадью. — А тебя, гость дорогой?
— Стемидом прозван, — я улыбнулся в ответ и невольно осёкся, глянув поверх её плеча — отец Беляны, корчмарь Чамота, опершись на тупицу, разглядывал гостя, любезничавшего с его дочкой, не особенно добрым взглядом.
Змеиное кольцо, отнятое у чародея, так и тянуло меня к ремесленной слободе, той, что во всех русских городах зовётся Подолом. Да не к мазаным домишкам, что к самой реке лепятся, а туда, где Подол этот с Полоцкой горы стекает, где и кметю поселиться не стыдно. Науз я спрятал под шапку, и тот мягко щекотал кожу с нужной стороны.
Улицы Подола были, как водится, узки, кривы и пыльны. Я ходил по ним уже с полчаса, то и дело меняя направление — никак не мог добраться до нужного места — как вдруг щекотание сместилось на середину лба и перешло в зуд.
Есть!
Я остоялся, разглядывая дом — не особо богатый, но и не бедный. Рубленая изба на высоком подклете — сыровато в этих местах, пото и строятся так. Вокруг избы наравне с жилым ярусом — гульбище с резными балясинами. Высокое крыльцо с двумя всходами. Из-за бревенчатого заплота видны соломенные крыши ещё двух построек в глубине двора — глиняная мазанка да стая для скотины.
