Победила добрая воля и милейший Иван Павлович. Каким-то невероятно ловким и искусным движением бедра (не исключено, сказалась многолетняя тренировка) он оттер супругу от дверных косяков и буквально втащил Полину во двор.
Я шмыгнула следом.
— Полиночка, к нам сегодня опять приходили. — Суетливо подпрыгивая, он усадил соседку на лавочку в тени дома.
Я плюхнулась рядом.
— Никаких сил нет терпеть эти наскоки. Мы боимся оставлять дом без присмотра. Вам, кстати, как? Таблеточку или рюмочку предложить?
Полина согласилась на рюмочку.
Я тоже кивнула.
Инга Валерьевна презрительно фыркнула. И кажется, это фырчанье больше относилось к мужу, так как радостный Иван Павлович, со словами «вот так и держим осаду», стремительно унесся в дом за бутылкой.
Угостили нас неожиданно. Самогоном. Отличного качества и необычайной крепости. Самогон не хуже злющего кобеля кусал желудок, бил в голову с силой пушечного снаряда и разливался по старорежимным граненым стопарям.
Первой, что удивительно, почувствовала удар Инга Валерьевна. Вероятно, она чувствовала себя неловко за нелюбезный прием, пыталась как-то эту нелюбезность объяснить (но в дом тем не менее не приглашала).
— Я перед бабушкиной иконой Николая Угодника клятву дала — ни один чужой человек порога дома до моей смерти не переступит. Надоели все. Ходят и ходят… То какие-то узбеки, — пустите их на постой. То богатеи с чемоданом денег нагрянут, — продавай им дом…
— Да не чемодан это был, — встрял Иван Павлович, — барсетка.
— А по мне хоть мешок!! — прорычала супруга. — Не будет на то моего согласия! Я в этом доме выросла, здесь оба моих родителя последний вздох сделали! Тут и я черного ангела встречу!
После данной тирады с разведывательной миссией под семидесятиградусный самогон можно было завязывать. Инга Валерьевна нашего врага на постой не пустит, хоть бы и представился он ей секретным сотрудником Организации Объединенных Наций. Иван Павлович был не столь категоричен, но против бескомпромиссно настроенной супруги устоял бы вряд ли.
Полина с приятностью лакала самогон и уходить из гостей не торопилась.
Иван Павлович был несказанно рад дамскому обществу.
Инга Валерьевна тоже была не против.
Я думала о том, есть ли в аптечке мадам Карауловой что-то от похмелья, и прикидывала, где мы все будем, когда опростаем почти полную четверть семидесятиградусного деликатеса. На закуску были четыре яблока, миска малосольных огурцов, шмат отличнейшего сала на ломте бородинского и три плавленых сырка.
