– Лекарь предписал мне пить воду из источника еще месяц, я не могу вернуться. Передай падишаху, что приеду через месяц.
Евнух с сочувствием посмотрел на госпожу и вздохнул:
– Султанша, это не просьба вернуться, это приказ Повелителя.
Что? Сулейман ей приказывает стать служанкой у его новой наложницы?
– Хорошо, завтра отправляемся.
Сказала скорее невольно, чем сознательно. Столько лет ее учили и она сама учила других, что воля Повелителя священна и подлежит неукоснительному исполнению… И вот теперь должна делать это сама – не обсуждая и не задавая вопросов, выполнять. Выполнять, даже если прикажет лизать пятки у новой наложницы, если заставит мыть их с Гульфем в хаммаме. Конечно, не заставит, она мать наследника, но подчиняться строгим правилам жизни в Топкапы эти две явно не намерены, значит, ей придется либо постоянно с ними ссориться, либо терпеть наглость и выкручиваться.
За что же такое на старости лет?! Лучше бы самой в Старый Дворец, она бы там организовала все по-своему и жила без забот. И государственные обязанности выполнять тоже не хотелось. Внутри все по-прежнему болело, и есть не могла совсем. Одна радость – дочь и внуки. И внуки не все, с Хюмашах отношения доверительные, а вот Нурбану своих воспитывает так, что хоть плачь или тоже ругайся каждый день.
Ох-хо! О Нурбану-то она и забыла. Если эта красотка спелась с Гульфем и Каролиной, то возвращаться и вовсе не стоит.
Но выбора не было, потому утром, пока еще не жарко, караван султанши отправился в путь в столицу.
Лекарь едва ли не своим телом заступил путь:
– Нет, госпожа, вам нельзя прерывать лечение! Если вы сейчас не долечитесь до конца, болезнь не просто вернется, она станет…
– Ну, договаривайте. Смертельной?
– Да, госпожа. Вы слишком много пережили, ваш желудок может просто сгореть…
– Может быть, можно взять воду с собой или привозить ее в Стамбул?
– Нет, – грустно вздохнул Заки-эфенди, – она теряет свои свойства довольно быстро, нужно пить на месте. Госпожа, вы не должны уезжать! Всего месяц, еще хотя бы месяц. А потом беречься… и, возможно, вы справитесь.
Если бы он не произнес этого «возможно», Роксолана сделала бы попытку остаться, чтобы продолжить лечение, но это слово перечеркнуло все ее надежды. Ради призрачной возможности стоит ли идти против воли Сулеймана?
И она решила ехать.
– Как только появится возможность, я вернусь и все начну снова. А до тех пор буду беречься, как вы мне и советовали.
Заки-эфенди только развел руками, словно снимая с себя всякую ответственность.
