– Кто там?
– Прохожий, – сказал Рено, – пустите переночевать.
– Я лесник его величества, – предупредил голос.
– Я сам был лесником, – ответил Рено, – и не хочу дурного.
– Я открою дверь, – донеслось из дома, – и если вы грабители, то войдите и посмотрите, есть ли тут что грабить. В доме ни тряпки, ни корки, король забыл, что у него есть слуга по имени Гийом.
Послышались удары, хозяин выбивал клинья, запиравшие дверь. Дверь распахнулась, на пороге появилась фигура во рваном охотничьем кафтане и ночном колпаке.
– Заходите! – воскликнул хозяин. – Заходите все, сколько вас там есть! Заходите и берите все, что найдете! Забирайте четыре стены и меня заодно! Можете утащить в преисподнюю!
– Я один, – испуганно сказал Рено.
– Надо же? – удивился хозяин. – Этак он еще и за ночлег заплатит. Заходи, что на дожде стоять.
Рено вошел. Ему было страшно оставаться в одном доме с сумасшедшим, но бежать по тропинке между двумя рядами колючих кустов, подставив спину под этот взгляд и сталь, звеневшую за дверью, было страшнее. Кроме того, в доме горел огонь.
Лесник запер дверь, глухие удары по дереву заставляли Рено вздрагивать.
– Вот, – сказал хозяин, появляясь в комнате, – в этом углу мох и сено, в том – сено и мох. Ложись, где нравится.
Сам он сел на чурбан посреди комнаты. Из-под обтрепанных краев кафтана торчали голые ноги, покрытые рыжим волосом.
– Штаны продал, – сообщил хозяин, – а кафтан никто не берет. Боятся. Поймают бродягу в одежде королевского лесничего – повесят, не спросивши как зовут.
– С чего у тебя такая бедность? – не выдержал Рено. – Королевские угодья, лесник…
Хозяин захохотал. Он смеялся долго, со всхлипом, потом закашлялся.
– Лесник!.. – прохрипел он. – Лес-то бедный! Красного зверя нет, а где нет красного зверя, там держат в черном теле. И раньше платили кое-как, а теперь и вовсе забыли. Но я им – тоже! Гляди, бревнами топлю! И вообще!.. Входи в лес, кто хочет! Руби! Трави! Стреляй! Я сам цельный день в лесу. И ничего… Ни одного дрозда не осталось. Пичужек жру.
– Ох, плохо! – выдохнул Рено.
– Плохо, – согласился лесник.
Он поник, стал вроде бы ниже ростом и словно обвис на своем чурбачке.
– Спать ложись, – сказал он тихо, сполз с чурбачка и улегся на куче сена в углу.
Рено помолился перед деревянным распятием, приколоченным к стене, лег в другом углу и тоже уснул.
Среди ночи Рено неожиданно проснулся. В доме стояла непроглядная, густая, бархатная темень. Не было видно абсолютно ничего, хотя Рено до боли широко раскрывал глаза, стараясь высмотреть, что его разбудило. Потом он понял. Это был шепот. Неподалеку от Рено что-то бормотал прерывистый голос. Рено недвижно лежал, боясь зашуршать соломой, и слушал.
