– Бисмиллах ве рахмоне рахим: во имя Аллаха, милосердного и сострадательного…
Все нехорошее следовало оставить позади, все, что могло помешать думать только о хадже. К Богу не идут с мелочными думами, с недовольством или злобой. Уже сам путь до любой святыни целителен для души, она начинает очищаться в преддверии поклонения.
Но от мыслей о том, что произошло, удалось отрешиться нескоро, они пошли через Анкару и Аксарай, горы хорошо успокаивают. Сумела отрешиться от мыслей об Ибрагиме, но, главное, перестала страдать по оставленным детям.
С каждым шагом, с каждым новым поворотом дороги, с каждой ночевкой становилась все спокойней. Ежевечерне беседовали с имамом Мухлиси, тот объяснял, если чего-то не понимала, толковал Коран, рассказывал о святых людях и местах, но более всего о самой Мекке и о том, что такое хадж и для чего он.
Когда от Османие пошли берегом моря и вокруг раскинулись благословенные места, Роксолана уже была спокойна. Сулейман просил помолиться за него, обязательно помолится, даже сначала за него, потом за себя.
Дорожные трудности начались, когда от Газы свернули к Элату и до самой Джидды двигались берегом Красного моря. Здесь все было не похоже на Средиземное море, вокруг песок и песок, от моря ни прохлады, ни влаги, слева на горизонте горы, такие же пустынные, покрытые невысоким кустарником, а то и вовсе голые.
Горячее дыхание пустыни, необходимость экономить воду по каплям… К тому времени, когда добрались до Джидды, Роксолане хотелось только одного – в хамам!
Но одновременно обнаружился удивительный факт: подобный пейзаж сильно успокаивает. Здесь никто не знал, что она султанша, супруга одного из самых сильных правителей мира, не было приветственных встреч, не было ненужных речей… Только песок и мерное покачивание на спине верблюда. Зато прекрасно думалось.
Обратно возвращалась просветленной, решив все же заехать в Иерусалим. Совершавшие вместе с ней хадж четыре женщины возмутились:
– Госпожа хочет после хаджа идти в город со святынями неверных?!
– В город, где мечеть Омара и откуда вознесся пророк Мухаммед. Разве нет?
Смутились, заелозили…
– Но, госпожа, правоверным мусульманкам опасно появляться в таком месте… Там много христиан и иудеев.
– А ехать по землям иудеев не опасно? Оставайтесь здесь, я сама поклонюсь.
С ней решились идти двое и, конечно, имам Мухлиси. Остальные встали за городом.
Иерусалим ее ужаснул – крепостные стены развалены, повсюду грязь, стены обоих мечетей в плачевном состоянии, даже со следами камней. Свинцовые пластины куполов и Аль-Акса, и «Купола скалы» местами отстали, внутри хоть и чисто, но уж очень бедно.
