— Поглядим, поглядим! — недоверчиво покачал головой Матей. — Девчонок, во всяком случае, можно было не включать в отряды!
— Это ещё почему? — вмешался председатель совета Дочо Канинский. — Уж не думаешь ли ты, что наши девчата уступают в чём-нибудь мальчишкам? Как бы не так! Ни в чём они им не уступают: ни в занятиях, ни в работе, ни в озорстве.
— Ну, насчёт озорства я согласен, — усмехнулся Матей и поправил на плече карабин.
Недоверчивый милиционер тревожился напрасно: разведывательные команды уже занимали свои посты.
Одни наблюдатели карабкались на самые развесистые деревья и усаживались там, притаившись среди густых ветвей, а их связные слонялись возле заборов, готовые в любой миг ринуться с тревожным известием к моторизованной группе захвата.
Другие через чердаки вылезали на крыши и прятались за печные трубы.
Третьи, передвигаясь ползком, как настоящие пограничники, забирались в старые плетёные корзины, скрывались в соломе или в зарослях бузины.
Четвёртые, самым невинным образом раскрыв книжки, сидели у окон своих домов, но не читали, а только для виду склонялись над страницами.
Пятые играли в чехарду у чужих ворот.
Шестые…
Да разве перечислишь все необычайно хитроумные способы маскировки, которые придумали семнадцать разведывательных команд! Впрочем, и неважно, где какая команда устроилась. Важно, что возле каждого частного пчельника в селе оказалось по наблюдательному посту. А ещё важнее то, что каждый пост видел всё, что происходит на пчельнике, видел, сам оставаясь невидимым. Ведь, согласно плану, придуманному Пламеном, в одном из пчельников скоро должно было что-то произойти…
И правда: ровно в 5 часов 25 минут, ещё до того, как заговорило радио — София, Светлин Ганушев вошёл на почту и кивнул телефонистке Лати́нке, которая руководила местным радиоузлом.
— Готово, Латинка! Начинай…
В то же мгновение телефонистка щёлкнула выключателем и пустила по радио самый громкий боевой марш.
В каждом бунинском доме была трансляционная точка, передававшая всё, что говорилось с почты.
639 домов — 639 трансляционных точек.
А кроме частных трансляционных точек, в деревне в семи местах висели семь громкоговорителей величиной с церковные колокола. Загремят они — и даже глухие столетние бабки разбирают, какую песню поют и о чём речь говорят.
В это утро все эти колокола грянули так, что спугнули даже ворон на скалах у Синего омута.
Раздался тревожный голос Латинки:
— Внимание! Внимание! Внимание! Раньше чем мы начнём регулярную передачу программы софийского радио, учитель Светлин Ганушев сделает очень важное сообщение! Внимание! Внимание! Внимание! У микрофона товарищ Ганушев!
