А мученьям моим не было конца.
— Возьми миску, — велела снова мама, — и подсыпь курам кукурузы.
Обычно мы кормили кур только по утрам, но сейчас мама надумала кормить их и в обед.
Я послушный мальчик — взял миску, спустился в четвёртый раз по лестнице в подвал, набрал кукурузы из ящика.
— Цып-цып-цып! — сзывал я цыплят, кидая им полные пригоршни зерна.
Птицы быстро-быстро клевали зёрна, набивали зоб, объедались, а я…
Я глотал слюнки.
После этого мама вспомнила про портниху. Вдруг понадобилось идти к ней, забрать какой-то ещё новый фартук.
Я послушный мальчик — пошёл за фартуком.
А портниха жила на другом конце города, у самой реки. Пока я добрался туда, пока она дошила фартук, пока на ослабевших от голода ногах я приплёлся домой, прошло больше двух часов. Я ещё не обедал, а ребята с пашей улицы уж полдничают. Я видел, как уплетали они за обе щеки огромные ломти хлеба. А хлеб намазан маслом, красным перцем посыпан, да ещё брынза сверху лежит!..
Дотащился я кое-как до дому. Ещё издали углядел, что мама стирает во дворе под тутовым деревом. Чтоб она снова не послала меня куда-нибудь, я тихонько прокрался стороной и не вошёл в калитку, а влез через дырку в заборе, там, где доска оторвана. Пробрался незаметно на кухню, влез на стул и дёрнул дверцу шкафа.
Но она…
Да, да — она не открылась!
Первый раз, как я себя помню, старый шкаф у нас в доме оказался запертым, будто скрывались в нём бог знает какие бесценные сокровища. А там были только мёд, брынза, повидло, кислое молоко, варенье — вишнёвое, сливовое, айвовое.
Огляделся я в полном уже отчаянии. Нигде никакой еды. Кроме…
Кроме тарелки с постной, горькой чечевицей. Только чечевица не была заперта.
Даже хлеба не было!..
Слез я со стула, налил стакан воды, выпил, но водой разве утолишь голод? Она только желудок промывает!.. Что делать? В саду уже не было никаких фруктов. Пойти попросить чего-нибудь у соседей? Так они станут расспрашивать, где мама и почему она оставила меня голодным. И потом, все же видят, что она стирает во дворе…
Тут живот у меня свело от голода. Как-то против собственной воли я подошёл к столу и заглянул в тарелку.
В похлёбке виднелись чечевичные зёрнышки — жёлтенькие, набухшие, мягкие…
Над ними простёрли свои крылышки варёные луковки и красные помидорчики.
У самых краёв тарелки плавали два длинных стручка зелёного перца — их сперва поджарили, потом сняли с них кожицу и только после этого положили варить с чечевицей.
