Контакт с Землей позволял нам нажать на Луну двойным рычагом, состоявшим из нашего собственного прямого луча ПК-энергии и отраженного луча, исходившего от Земли.
Целью этого эксперимента не было «поразить» Луну тем или иным способом, но лишь оценить степень нашей зависимости от нее, подобно тому, как игрок в крикет взвешивает мяч на ладони. Я бы сказал, что использование ПК-энергии не более сенсационно, чем обыкновенное прикосновение к чему бы то ни было. Единственное отличие в том, что спектр возможностей «ПК-прикосновения» гораздо обширнее. В данном случае, сфокусировав отраженный луч с Земли, мы могли на деле испробовать сопротивление Луны. И означало это на данном этапе следующее: просто-напросто увеличивать мощность и ждать, что будет. Все, что мы с Райхом и Флейшманом могли сделать, так это постараться, чтобы вибрация не разнесла наш корабль. По нарастающим колебаниям мы чувствовали, как усиливается мощность потока. Не выдержав, я приказал остановиться — слишком рискованно было продолжать дальше.
Я поинтересовался у Холкрофта, откуда идет сопротивление.
— Мне кажется, мы натолкнулись на ответную реакцию. Сдавить Луну несложно, но непонятно, какую силу она может отразить. Лучше продолжить этот эксперимент с Земли.
Я понимал его: ПК-луч позволяет изменить форму Луны, но это еще не значит, что таким образом Луну можно сдвинуть с орбиты.
Все порядком устали, и многие решили до приземления поспать часок.
В девять утра были запущены ракеты торможения, скорость упала до тысячи миль в час. В девять семнадцать мы вошли в земную атмосферу и прекратили подачу энергии. Теперь нас вел только контрольный луч Мэйси. Когда мы приземлились, было без нескольких минут десять.
Казалось, мы отсутствовали целое тысячелетне. Наша внутренняя сущность изменилась настолько, что и Земля выглядела другой. Теперь все на планете казалось бесконечно прекраснее, чем мы представляли. Когда мы были на Луне, ее искажающее влияние было слишком велико, чтобы мы могли заметить и оценить эту перемену.
Однако те, кто пришел нас приветствовать, казались чужаками и выглядели отталкивающе, чуть получше обезьян. Боже мой, неужели эти идиоты могли жить в бесконечно прекрасном мире и оставаться при этом слепыми недоумками? Мы были вынуждены вновь и вновь напоминать себе, что людская слепота — это всего лишь определенный этап в эволюционном процессе.
Инстинктивно мы все тщательно скрывали перемены, которые с нами произошли, от любопытных взглядов земных собратьев, изо всех сил стараясь быть как все. При этом нам было стыдно, как счастливчику, оказавшемуся среди безнадежных неудачников.
