А в его монологе исступленно и нестерпимо повторялась мольба о свободе, выраженная на особый лад. Он показал ей, как русалы попадают в рыболовные сети и бьются в них, пытаясь выбраться на свободу и прекращают эти попытки, только теряя сознание, израненные до неузнаваемости. Как компаньоны набрасываются друг на друга, и один пожирает другого, когда их совместная жизнь становится для них невыносимой.
Но мисс Карстэрс относилась к этим ужасающим сценам лишь как еще к одной из глав его бесконечного рассказа о жизни под водой, скажем, наряду с показом, как кормятся акулы или как груперы выедают глаза утонувшим матросам.
В конце концов, русал надулся и спрятался под камнем. Мисс Карстэрс осталась сидеть в кресле качалке, словно кальмар, засевший в ожидании добычи среди кораллов, и терпеливо ждала, когда он выплывет. Бассейн был тесен ему, она знала это, — и чувствовала, что воспоминания о безграничной океанской свободе становятся для него более реальными тогда, когда он делится ими с ней. Поэтому, рассудила мисс Карстэрс, несмотря на растущие осложнения в их взаимоотношениях, русал непременно всплывет на поверхность и они продолжат «беседы», без которых ей жизнь стала не в жизнь.
Время от времени ей приходила в голову мысль: а не окончит ли он ее тиранию однажды, вцепившись ей в горло? Но отмахивалась досадливо от своих опасений. Разве Амфибий не был абсолютно в ее власти? Только когда она изучит океан так же досконально, как и он, научится распознавать всех рыб по их песням — только тогда она позволит ему уплыть.
Однажды рано утром, едва проснувшись, Амфибий подплыл к бортику своей тюрьмы и перелез через него. Потом по-тюленьи он подполз к двери, приподнял туловище, нажал на ручку и, немного повозившись, открыл дверь. Он перелез через порог в сад и по тропинке стал пробираться к ступенькам, спускающимся к морю. Чешуя его обдиралась о камни, кожа тускнела и морщилась, так как защитная слизь высыхала на солнце. Достигнув клумбы с часами в центре сада, он с трудом приподнялся на хвосте, чтобы еще раз увидеть море. Потом он потерял сознание.
Спустившись в оранжерею, мисс Карстэрс обнаружила, что скала пуста. Сначала она подумала, что Амфибий прячется; только подойдя к самому краю бассейна, заметила мокрый след на полу и раскрытую дверь в сад. Невероятно, но ее русал сбежал.
Машинально мисс Карстэрс опустилась в кресло-качалку, полная горечи утраты — как никогда со времени смерти своего отца. Она снова взглянула на открытую дверь и заметила в мокрых следах примесь крови. И сразу поспешно вскочила, побежала по следу через сад и наконец нашла Амфибия, лежащего без движения на посыпанной гравием дорожке. С волнением, нежно, она дотронулась сначала до его губ, потом положила руку ему на грудь и с облегчением убедилась, что воздух выходит у него изо рта, и сердце слабо бьется. Хвост его был покрыт порезами, кожа свисала клочьями там, где чешуя была повреждена.
