«О да, хочу! Тебя, Труман!» — мысленно воскликнула Кейти.
Через минуту он уже расставлял на журнальном столике стаканы с содовой, найденной в холодильнике, блюдца с орешками и шоколадными батончиками.
— В холодильнике есть сыр, — предложил он. — Я сделаю бутерброды.
Кейти равнодушно кивнула.
— А что это там под креслом валяется? Случайно не меню?
— Нет, — быстро ответила Кейти, — это какой-то рекламный проспект. Он лежал вместе с журналами. Должно быть, я уронила его… — Она потянулась за брошюркой, но Труман оказался проворнее.
— Ух ты, — сказал он, изучив рекламу ароматных масел для массажа, — похоже, ты собиралась сделать мне сюрприз…
— Нет, я клянусь, нет! — запальчиво воскликнула Кейти. — Это лежало вместе с журналами…
— Дорогая, успокойся, я пошутил. Никто не требует, чтобы ты делала мне эротический массаж. Это всего лишь реклама.
Кейти вскочила на ноги и метнулась в сторону ванной комнаты. В ее глазах стояли слезы.
— Эй, Кейти, с тобой все в порядке?
В ответ она лишь безмолвно покачала головой. Труман подошел к ней сзади и легонько обнял за плечи. Кейти вся напряглась.
— По-моему, нам нужно поговорить, — тихо сказал он.
— Нет, не нужно.
— Кейти, — так же мягко проговорил он, — успокойся.
Успокоиться? Да как она могла успокоиться, когда этот мужчина, главная и единственная любовь всей ее жизни, стоит у нее за спиной, обнимает за плечи и говорит всякие ласковые слова самым, что ни на есть проникновенным голосом? И по его глазам видно, что он находит ее привлекательной, очень привлекательной, только вот вопрос в том, нравилась бы она ему, если бы осталась прежней? Если бы все еще носила очки, если бы не похудела?
— Перестань нервничать, — сказал Труман, — и посмотри на меня.
Очень медленно Кейти повернулась к нему и подняла на него свои огромные, чистые глаза.
— Нам нужно поговорить, — снова повторил Труман.
— О чем нам говорить? — устало отозвалась девушка.
— О том, что произошло много лет назад.
— А что произошло? — сморщила лоб девушка.
Волна жгучего стыда вдруг нахлынула на нее. Конечно, он имеет в виду ее детскую влюбленность, но он даже не подозревает, что она до сих пор влюблена в него. Кейти попыталась взять себя в руки, сосредоточиться и подумать о том, как вела бы себя Тесс Дюпри, окажись она на ее месте, но мысли будто бы спутались в один большой клубок. Как бы Кейти ни сопротивлялась, чувство, которое она подавляла в себе все эти годы, рвалось наружу.
— Не волнуйся, Кэт, — ласково сказал Труман, — тебе нечего стыдиться. Просто нам обоим станет легче, если мы все обсудим.
