— Прошло слишком много времени с тех пор, как мы убивали кого-то достойного, — прохрипел Григори через поврежденные аугмиттеры брони.
Амит ничего не сказал.
— Не молчи, брат. Твоя скорбь не принесет никому добра. Я сражался в войнах Императора целых три жизни, — голос Григори смягчился настолько, насколько позволяли древние приемники. — Смерть заждалась меня.
— Я бы не одолел зверя без твоей помощи.
— Одолел бы.
Амит улыбнулся.
— Радуйся, брат. Я умер в багрянце. За все годы, после всей пролитой крови и отнятых жизней Гнев никогда не становился мне хозяином, — голос Григори начал искажаться, вокс-приемники плевались статикой, постепенно истощая запасы энергии. На последнем издыхании дредноут открыл безопасный вокс-канал с Амитом. — Для нас пока есть надежда, брат. Есть надежда для тебя.
Немногие знали о стыде Амита. Об ужасном приступе Гнева, которому он поддался, и о тех, кого он убил. Чувство вины преследовало магистра еще со времен старого легиона, задолго до того, как он переродился Расчленителем. Амит до сих пор чувствовал привкус волчьей крови, эйдетическая память служила жестоким стражем для его ненависти. Но он никому не осмеливался поведать об истинном стыде, об ужасе, который терзал его в ночных кошмарах: что обитавший глубоко внутри него мрак жаждал вкусить этой крови снова.
— Надеюсь, брат, ты прав.
Григори не ответил.
— Капеллан, — Кассиил положил тело Асмоделя на землю и опустился на колени перед Зофалом.
Зофал стоял над мертвыми Расчленителями, чернота его доспехов исчезла под запекшейся кровью. Трупы были сложены так, словно обращались молитвой к небесам: они лежали на спинах, с вытянутыми вдоль туловищ руками и повернутыми вверх ладонями. Это была древняя ваальская традиция, но, учитывая варварскую природу планеты, она казалась странно уместной.
— Простите, капеллан…
Зофал оторвался от молитвы и повернулся к Кассиилу.
— Прощение требуется тем, кто не оправдал ожиданий. Ты не оправдал ожиданий, скаут?
Кассиил почувствовал, как под взглядом Зофала у него пересохло в горле.
— Я… — попытался заговорить он, мысль о неудаче отняла последние крохи остававшихся в нем сил. Он посмотрел в ничего не выражающие глаза капеллана и не увидел в них ни утешения, ни осуждения. — Брат-сержант Асмодель поддался Гневу, — продолжил Кассиил, заставив себя говорить чуть громче. — Если бы не Хамиед, — он указал на другого скаута, — я бы убил его.
Зофал не сводил взгляда с Кассиила.
— Но не убил.
