От Рюрика до Павла I | страница 71

В Казани была открыта первая метеорологическая станция. Ее наблюдателем стал учитель городской школы Куницын, которому передали термометр, барометр, компас и прибор «для познания ветров — анемоскопиум».

Стояли дикие сибирские морозы. «Вороны и воробьи, — писал Гмелин, — падали на землю как мертвые, и их можно было оживить, только внеся сразу в теплую комнату».

Мария Прончищева была женой и верной спутницей полярного исследователя Василия Прончищева. Оба погибли от цинги в районе Таймыра. Сперва муж, а через пять дней — жена. Их похоронили в одной могиле. Люди решили сохранить память о героической женщине.

Семен Иванович Челюскин открыл. Теперь она называется мысом Челюскина.

«Мне придется воевать против трех нижних юбок». То есть против русской императрицы Елизаветы, австрийской императрицы Марии-Терезии и французской маркизы Помпадур (Людовика XV Фридрих не принимал всерьез).

Императрица начертала на манифесте половину своего царственного имени. Но тут на подпись села муха и, ползая по невысохшим чернилам, измарала бумагу. Суеверная императрица сочла это дурным предзнаменованием и разорвала манифест о войне с Пруссией.

Повезло Фридриху Великому прусскому королю!

В 1755 году в этот день императрицей Елизаветой Петровной был подписан указ об учреждении Московского императорского университета.

Императрица так рассуждала: сия принцесса, не избалованная роскошью и облагодетельствованная в Петербурге, окажется послушной супругой, лишенной интереса к интригам и вмешательству в большую политику.

Размечталась, скажем мы.

Будущая Екатерина заболела, потому что по ночам повторяла уроки русского языка, ходя босиком по холодному полу, чтобы не заснуть.

Петра Великого, шведского короля Карла XII (он был его внучатым племянником) и герцога Гольштейн-Готторпского Карла Фридриха.

На то, что настоящим его отцом был Сергей Салтыков.

«…но не безразлична была для меня русская корона».

Так вела себя императрица Елизавета Петровна.

«Государыня, не возьму», — отчеканил Суворов. — Закон воспрещает солдату брать деньги, стоя на часах», — пояснил Суворов. Он тогда на часах стоял.

«У меня много старых друзей: Цезарь, Ганнибал, Вобан, Кегорн… Старым друзьям грешно изменять для новых».

Михаил Васильевич Ломоносов.