Легко сказать — к дому. Мы еще среди вражеских гарнизонов, пока еще не вышли даже в относительно безопасную зону.
— Посмотрите трофей, — шепотом бросаю на ходу своим ребятам. — Может, мертвого тащим…
Приложил ладонь ко лбу пленного: нет, живой, голова теплая, да и сопит.
В это время сзади нас, примерно в том месте, где находился КПП, началась отчаянная стрельба, одна за одной взвились ракеты, и стало видно, как днем. Мы насторожились. Однако стрельба так же внезапно прекратилась, как и началась. На душе поспокойнело: нас пока, видно, не преследуют. Если бы гитлеровцы обнаружили пропажу, не то было бы. Значит, стреляли по привычке — для острастки и самоуспокоения.
В лес, быстрее в лес! Теперь главное скрыться, замести следы.
Темень сплошная, только в гарнизонах взлетали ракеты и потрескивали пулеметные очереди. Наш проход — между Залужьем и Ворохобками — пока свободен. Мы уже были близки к цели, но все же осторожно обошли гарнизон и попали в какое-то болото. Искать обход некогда, и мы двинулись через топь. Ракеты, взлетавшие в гарнизоне, подсвечивали нам путь. Но это же и опасно, нас могли заметить, поэтому мы часто прижимались к кочкам и низкорослым голым кустам.
Наконец болото кончилось. Начался крупный осинник, а затем пошли толстые ели. С километр прошли еще в глубь леса и остановились: нужно передохнуть, осмотреть плененного, привести себя в порядок.
Промокшие до нитки, мы через полчаса так окоченели, что зуб на зуб не попадал. Наш пленник — в одном френче — тоже корчился от холода. Киреев под огромной елью быстро разжег небольшой костер. Сразу стало легче на душе. Немного обогрелись, и невыносимо захотелось есть. А вещмешки-то остались там, у КПП под кочками?..
Пленник крутил головой, извивался, мычал: неудобно, конечно, связанному да еще с кляпом. Мы и его подтянули ближе к костру, Степан вынул кляп и — ужас! Он заговорил по-русски.
— Свой я, не немец. Из бригады Каминского…
Мы опешили: нам-то нужен был немец, а не предатель из бригады такого же предателя Каминского…
Эту «армию» партизаны хорошо знали. Отпетые сволочи, жестокие и беспощадные как к партизанам, так и к мирному населению!
И все же нам требовалось немедленно заполучить от него сведения: кто знает, что произойдет впереди. Пленный показал, что штаб Каминского находится в Лепеле.
— Партизан боимся не только мы, но и немцы, — заискивал перед нами «язык».
Далее он охотно рассказал, что один из полков бригады, в котором служит, специально обучался несению службы на КПП. Солдат знакомили с образцами всех документов, выдаваемых оккупационными властями гражданским и военнослужащим, а также с формами пропусков на перевозимые грузы. Их обучали методам распознавания партизан и связных, приемам, которыми пользуются те, чтобы проникнуть в гитлеровские гарнизоны с целью диверсий, разведки или встреч с подпольщиками. «Контролеров» учили распознавать поддельные документы, правилам и приемам производства обысков тех, кто входил в гарнизон или выходил из него. Преподаватели обращали особое внимание на обыск местного населения. Словом, этот подонок был подготовлен по всем правилам для борьбы с партизанами и подпольщиками. На вопрос, приходилось ли им задерживать на КПП партизан или связных, предатель отвечал уклончиво.
