Тут только бы не прозевать открыть огонь — резануть сразу, как ударят они. Ну, чего же молчите, чего?.. Нервы, как струны, туго натянуты. Напряжение такое, что хоть вызывай огонь на себя. Знаю: схлынет напряжение — и ты уже боец. Скорее же!..
Вспомнились слова Володи — младшего брата. Он не шел, как я теперь, стоял у стены родной хаты, а фашист целился в него и — выстрелил: пуля ударила выше головы. Затем из черной дырочки парабеллума («во-от такая дырища!») снова сверкнуло пламя. И — еще раз, еще… Володя молчал, не выдал тогда меня, лежавшего в двухстах шагах от хаты…
Теперь я как будто на допросе. Вернее, иду на расстрел под дулами пулеметов и автоматов и не знаю, когда ослепит меня пламя. Тогда победил Володя! Победил, хотя в руках у него ничего не было. А у меня — автомат, и палец мой — на спусковом крючке. Однако нажать на эту горячую скобку железа никак нельзя…
Впереди вырастает, поднимается перед нами длинная снегозащитная полоса. Неужели и оттуда не ударят по нашей колонне? Боковым зрением замечаю, как из-под елочек метнулись две черные тени и тут же пропали за насыпью. Патруль! Но где же третий? В этом месте всегда ходили трое, четвертая — овчарка.
Справа от меня в черной снегозащитной полосе что-то завозилось, придушенно захрипело, взвизгнуло. Инстинктивно повел автоматом, однако напряженные до предела нервы не сдали — указательный палец не придавил спусковой крючок. Я понял: третий охранник возится с овчаркой, чтобы не подняла лай. Пусть пока поживут…
Разведка вместе со штурмовой группой взбежали на полотно. Ну, теперь уж откроют огонь! Еще секунда, еще, еще…
Мы уже в противоположном кювете — под ногами захлюпало грязное месиво. Основная колонна переходила через насыпь. Может, решили взять «в мешок»? Минута, вторая — молчит охрана, тихо в гарнизоне. А луна светит вовсю — полная, как солнце. Августовская луна…
Наша колонна вышла прямо на середину Ужлятино. Ни одного гитлеровца мы не встретили в деревне: все разбежались. Кое в каких хатах они побросали даже оружие и боеприпасы, продукты. Все это в данный момент было очень нужным для нас. Собрать все трофеи, однако, не успели, раздалась команда:
— Не задерживаться, вперед!
Константинов не зря поторопил партизан: со стороны Шумилино явственно долетал перестук приближавшегося тяжеловесного эшелона. По оврагам мы уже подходили к рогу небольшого леса, как состав, вдруг пронзительно взвизгнув тормозами, натужно остановился. Это совсем неподалеку от того места, где мы поставили мину. Патрули, прятавшиеся в снегозащитной полосе, конечно же, видели, что во время перехода партизаны заминировали полотно, и сумели вовремя подать сигнал машинисту.
