— И приключение века, мы себе приобретем, — перебила мысль Дашка, которая быстро подхватила мою песенку.
— Тьфу, тьфу, тьфу, — поплевала Люся через левое плечо, — вот этого, как раз, нам и не надо. Приехали сюда отдыхать, так отдыхайте спокойненько. Нечего его искать на свою голову.
— Какая-то странная деревня, — сказала Дашка, — ты смотри, Маша, никто не улыбается. У всех какие-то застывшие лица.
Мы шли вдоль современных, довольно-таки, домов, больших дворов, и нам было неуютно от взглядов деревенских жителей, провожающих нас вслед. Возле каждого забора стояла куча ребятишек, но и они были какие-то безрадостные. А старики и старухи, сидевшие в глубине двора, бежали, как могли, к заборам, чтобы посмотреть на нас.
— Буна сяра — говорила всем, улыбаясь, Дашка. Но никто на её пожелание доброго вечера, почему-то, не отвечал.
— Я поняла, — сказала гордо подруга, — почему меня никто не понимает. Они не знают настоящего литературного румынского языка. Здесь, в деревне, как и во всем мире, говорят на местном диалекте. А в школу, наверное, совсем не ходят. Оно и понятно. Нищета, какая. Одни овцы и брынза. И больше ничего.
Мы смотрели на местных жителей и видели, что одежда их была скромная, не яркая. Не такая, какую мы себе представляли. Но настроения они своим видом нам не испортили, потому что мы, вдруг, учуяли запах моря.
Ах, море! Мне сразу вспомнилось детство. Каждое лето меня родители отправляли в пионерский лагерь в Евпаторию. На всю жизнь я запомнила шум прибоя, теплый песок и соленый запах ракушек, маленьких крабов и прозрачных медуз.
Мы прибавили шаг и, вскоре, нам открылся песчаный берег и бескрайняя гладь синей воды. Было уже под вечер. Солнце клонилось к закату и на блестящей поверхности моря отложило свой, золотой отпечаток. Вода была тихой и спокойной, как будто готовилась ко сну. Легкий шум прибоя создавали маленькие игривые волны, которые нежным движением ласкали теплый и мягкий песок.
На этом диком пляже не было ни души, поэтому мы, никого не стесняясь, скинули свои сарафаны и кинулись с разбега в море. Вода была, как парное молоко: теплая, ласковая. Она снимала с нас усталость и тяжесть такого, длинного и напряженного, дня.
— Всё, девчонки, я решила, — сказала я, вынырнув в очередной раз из воды, — пред отъездом за пару дней душ принимать не буду. Хочу приехать к своему Костику, как настоящая русалка. Загорелой и соленой.
— Ты будешь не русалкой, а кефалью, — засмеялась Люся и пропела, — шаланды полные кефали, в Одессу Костя приводил.
