Но это невозможно, и сейчас она привезла документы, которые положат конец их браку.
— Как ты узнала, что я здесь? — спросил Рауль, пока гондольер аккуратно направлял судно в канал пошире. Габриелла улыбнулась снова, на этот раз — непринужденно.
— Догадалась. Я решила, что даже ты не сможешь долго оставаться в мертвенно-холодном замке.
Он усмехнулся:
— Приятно видеть тебя, Белла.
Она бросила на него взгляд:
— И тебя.
— Ты могла бы отправить бумаги по почте.
— Я знаю. Но есть кое-какие вещи, которые я не могу понять. Я провела два месяца, пытаясь возненавидеть тебя. Два месяца пыталась забыть тебя. Тем не менее что-то не отпускает меня. — Габриелла покачала головой. — Я не могла спрашивать об этом в письме.
— Что же это?
— История о призраке, которую ты рассказал мне в ту туманную ночь в Венеции, — история о купце, который потерял жену из-за двух братьев. Это была не легенда. Это же твоя история, так?
— Да, моя, — кивнул Рауль.
Она вздохнула:
— Ты говорил, будто купец убил их всех. Неужели так и было?
— Это могло быть так.
Гондола медленно скользила по каналам, и плавное движение лодки удивительно успокаивало, несмотря на тему разговора.
— Расскажи, — попросила Габриелла.
Рауль задумался, а потом начал тягостную повесть:
— Я должен был это предвидеть. Катя, как ты знаешь, была всемирно известной балериной. Но ее карьера уже заканчивалась, а она по-прежнему страстно желала внимания публики. Я должен был предвидеть, что она не сможет довольствоваться любовью одного мужчины, поскольку привыкла к толпе поклонников. Похоже, все, кроме меня, знали о существовании тайной комнаты в башне. А когда я узнал правду, то пришел в такую ярость, что любовники испугались до смерти. Я не мог спасти Мануэля — лестница была старая и ржавая. Но вот Катю… — Рауль закрыл глаза. — Она закричала, а я был настолько зол, настолько разбит, что на мгновение потерял способность двигаться. А когда пришел в себя — было уже поздно.
Он почувствовал, что рука Габриеллы легла на его руку, и, удивленный, открыл глаза.
Она грустно улыбнулась:
— Ты уверен, что мог бы спасти ее?
Рауль опустил голову:
— Я никогда этого не узнаю. Это мое проклятие.
Она взглянула на него:
— Поэтому ты считал, что не сможешь позаботиться обо мне? Ты боялся, что ни о ком не сможешь позаботиться.
— Я не доверяю сам себе.
— Но ты спас меня, Рауль. Неужели не помнишь? Когда ветер выбил окно, ты оказался рядом и не позволил мне упасть. Ты спас меня.
— Я испугал тебя. И заставил обернуться. Если бы я не пришел…
