«О да, — думал Алесандер, — я сделал верную ставку». Он ничего не терял в этой сделке, только приобретал.
Повернув машину на дорогу к поместью Отксоа, он сразу понял, что дела на винограднике плохи. Очень плохи. В сентябре лозы должны быть густыми, гроздья ягод — прикрытыми листвой, но по обеим сторонам дороги плети винограда были переросшими, спутанными, а то и вовсе лежали на земле там, где обрушились шпалеры. И маленький дом в конце подъездной аллеи выглядел таким же заброшенным.
— Что Фелипе собирается делать с урожаем? Виноград созреет примерно через месяц.
— Ничего. Даже если б его это волновало, у него не так много сил.
— Но у него же наверняка есть работники?
Симона наградила мужчину обвиняющим взглядом:
— Ты серьезно? Что, похоже, что у него тут толпы рабочих?
Она распахнула дверцу машины, Алесандер выругался и поймал ее за локоть. Развернувшись, Симона вновь обожгла его холодным голубым пламенем взгляда.
— Я починю эти шпалеры.
— Как хочешь. — Она попыталась выдернуть локоть, но он сжал пальцы сильнее.
— Мы должны выглядеть друзьями, помнишь? Мы нравимся друг другу. Хочешь злиться на меня — пожалуйста, но не сейчас. Сейчас у нас есть дело.
— Имеешь в виду, мне следует притворяться?
— Ты не хочешь? Если так, я могу уехать прямо сейчас. Подожду несколько месяцев, пока это поместье окончательно развалится, и выкуплю его у тебя за гроши. Или мы можем сделать это по-твоему. Решай.
Симона сморгнула и глянула в сторону домика. Небритое лицо виднелось в окне — Фелипе пытался понять, что происходит перед его домом. Девушка улыбнулась ему из машины и помахала рукой, потом повернулась к Алесандеру:
— Я хочу это сделать.
— Хорошо, тогда улыбнись мне и выгляди дружелюбно.
Улыбка Симоны была такой слащавой, что могла бы наградить его диабетом.
— Спасибо, что подвезли, сеньор Эскивель, — сказала девушка — недостаточно громко для того, чтобы ее услышал Фелипе, только чтобы он видел, что люди в машине разговаривают. — Я бы сказала, что было приятно познакомиться, но не люблю врать.
Алесандер поймал ее руку и поднес к губам, наслаждаясь тем, как голубые глаза испепелили его за этот поцелуй.
— Я начинаю думать, что этот брак может стать большим развлечением, чем мне казалось.
Симона смогла изобразить смешок:
— Надо же. А я начинаю думать, что он станет сплошной головной болью. Из-за тебя.
— Ты мне льстишь.
Выдернув свои пальцы из его руки, девушка вышла из машины.
— Не забудь про улыбку, — сказал Алесандер ей вслед.
